Анклав

Ух ты. Это что-то новенькое. Наших знаний хватало, чтобы разобрать, что написано на предупреждающих об опасности знаках, но свободно читать никто не умел. Нас учили другому. Всяким полезным для анклава штукам. Так что в ответ на приглашение я кивнула и села, поджав ноги. Наперсток и Камень уселись по обе стороны от меня.

Хранитель слов откашлялся и громко прочитал:

— «Примите наше искреннее и сердечное приглашение на свадьбу Энтони П. Сисеро и Дженнифер Л. Грант. Церемония состоится во вторник, второго июня 2009 года от Р.Х. Ист-Оливер авеню, 25. Просьба ответить. После церемонии бракосочетания состоится прием».

Звучало все это очень таинственно. Я бы засыпала Хранителя вопросами, но он и так сделал нам большое одолжение. Закончив чтение, Хранитель дал понять, что нам пора выметаться из его дома, и я повела всех туда, где можно посидеть и все обсудить.

Наперсток почесала за ухом:

— Интересно, а что такое «свадьба»?

— Может, праздник какой-то? Ну, вроде того, что мы устраиваем в день имянаречения…

А мне было интересно, почему приглашение засунули в коробку с ароматным порошком. Впрочем, я давно смирилась с тем, что всего в мире не поймешь. В анклаве каждый должен справляться с предписанной ролью. Времени на праздное любопытство не оставалось.

— Может, у тебя еще какие контрабандные штуки припрятаны? — засмеялся Камень. — А то давай, посидим, посмотрим — а потом и работать можно пойти…

Наперсток смерила его строгим взглядом.

— Ну и ничего смешного. Между прочим, за нами теперь наблюдение установят. На несколько недель точно. На всякий случай, конечно… — Тут она осеклась — в голосе прорезалась обида, и Наперсток испугалась.

«На всякий случай. Мало ли, может, мы что-то еще припрятали». В прошлом году мальчишку по имени Кегля застукали за хранением старинных документов и техники в комнате. Он прятал свои находки под тюфяком и во всяких пустых предметах. Охотники забрали всю его коллекцию и передали Белой Стене и Хранителю слов — на изучение. Ну и чтобы они приговор вынесли. Они сочли большую часть найденного крайне важным для нашего культурного развития, и мальчишку изгнали. А те, кого вышвыривали из поселения, не заживались. В туннелях никто не выжил в одиночку — ну, почти никто. Только Невидимка.

Нет, конечно, где-то еще жили люди. Мы — не единственный анклав. Иногда мы затевали торговлю с соседями, но до них три дня ходу по опасной территории. А ресурсов мало — слишком близко друг от друга жить не получается. Пока мы были мелкими, нам беспрестанно твердили и заставили заучить наизусть: нарушение природного равновесия чревато гибелью всего анклава. Мы в это верили, потому что это чистая правда.

Мы слышали про другие анклавы — они все исчезли. Вымерли — потому что их граждане не следовали правилам. Где-то бесконтрольно размножались и погибли от голода, где-то легкомысленно относились к гигиене и перемерли от грязной болезни. Вот почему правила нарушать нельзя. Соблюдение правил — залог нашего выживания.

Так что я полностью согласилась с Наперстком и осуждающе покачала головой:

— Слышь, Камень? Будешь болтать такое — держись от нас подальше.

От его веселости и следа не осталось.

— Я же пошутил…

— Мы знаем, что ты не всерьез это говорил, — мягко сказала Наперсток. — Но другие-то не знают…

Конечно, нет. Они же вместе с Камнем не выросли. Он иногда и впрямь болтал чепуху, но чепуху безвредную. Камень ни за что никому не причинил бы вреда — достаточно взглянуть, как он мелких укачивает. Но Белая Стена и Хранитель слов предпочитали поступить излишне жестко, чем дать кому-нибудь послабление — все ради высшего блага. А мне не хотелось, чтобы моего друга выперли из анклава.

— Я буду осторожнее со словами, — покаянно пробормотал Камень.

Он выглядел очень несчастным.

Вскоре мы разошлись — работа ведь у всех разная. Умом-то я понимала, что дружбе нашей скоро настанет конец. Со временем Наперсток сблизится с другими Строителями. В конце концов, у них много общего, да и поговорить есть о чем. А Камень прибьется к Производителям. Ну а я сдружусь с Охотниками. Но мне не хотелось думать о приходе неизбежного — потому что тогда бы пришлось думать о том, что вскоре наши жизни необратимо изменятся.

Я подошла к месту сбора, когда Шелк уже начала говорить. Посмотрела она на меня косо, но при всех делать замечаний не стала. Я мысленно поблагодарила ее. Надеюсь, она не подумает, что я теперь все время опаздывать буду. Надо бы назавтра первой прийти… И вообще, я же так хотела стать Охотницей! Я горжусь шрамами на руках!

Шелк меж тем описывала обстановку:

— Не знаю, откуда их столько берется. Мы выставили заслоны, выслали патрули, но Уродов все больше и больше.

Я еще не знала всех Охотников по именам — этого коротышку тоже не знала, как звать. А парень сказал:

— А может, соседнее поселение… того… обратилось?