Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2

— И какое новое местопребывание избрали вы, ваша эминенция?

— Я долго думал об этом и пришел, наконец, к убеждению, что для мальчика очень полезно было бы поселиться на юге, на прекрасном берегу Средиземного моря.

— У чудного голубого моря, да, ваша эминенция, там ему будет хорошо! Благодарю вас за это предложение. Я все больше и больше понимаю, что вы желаете утешить мое сердце и счастлива, сознавая это.

— Я всеми силами стремлюсь, ваше величество, облегчить вам жизнь и готов лучше сам уколоться о тернии, лишь бы отвести опасность от вас! Преданность моя так велика, что я постоянно готов жертвовать для вас своей, лишенной радостей, жизнью!

— Вы сказали лишенной радостей, ваша эминенция?

— Я неправильно выразился, я хотел сказать лишенной любви, ваше величество, — ответил Мазарини, поспешно встав со своего места; — королева видела, что он был несколько взволнован.

— Может быть, ваша жизнь сложится лучше, чем вы полагаете, ваша эминенция, — сказала Анна Австрийская голосом, в котором слышалось участие, — люди высокопоставленные не должны поддаваться велению сердца. Они должны подчинять свои сердечные порывы более полезным и благоразумным чувствам. Путь к величию и почестям не может быть пройден без жертв и потерь! Жизнь вообще требует жертв, а наша с вами — особенно!

— К несчастью, ваше величество, вы совершенно правы; счастлив тот, кто никогда не был подвержен подобным лишениям, — этому можно только позавидовать!

— Сделайте необходимые тайные распоряжения, ваша эминенция, — Анна Австрийская вдруг прервала разговор, перешедший в минорный тон, — я имею в виду приказ трем мушкетерам привести в исполнение приговор, а лейтенанту Сен-Марсу отправиться с мальчиком и старой камерфрау Мариэттой к берегам Средиземного моря. В какую должность определите вы лейтенанта?

— В должность губернатора маленького острова Святой Маргариты, ваше величество!

— Хорошо, пусть туда отвезут мальчика! Да сохранит его Пресвятая Матерь Божия и да расположит она к нему сердце человека, на попечение которого будет отдано бедное несчастное дитя!

Мазарини низко поклонился королеве и удалился. По его виду было заметно, что внутренне он очень сильно взволнован.

II. ТАЙНЫЙ СУД

— Ах, дядя Калебассе, какое счастье, что я, наконец, нашла вас, — сказала Жозефина, торопливо подходя к торговцу фруктами улицы Вожирара, только что собравшемуся опустить свой зонт, так как уже наступил вечер.

— Ну, что же за важные новости ты мне несешь, милая крестница? — спросил, улыбаясь, старик, подавая хорошенькой девушке свою загорелую руку, — что с тобой? Смотри, ты совсем запыхалась!

— Я иду из маленького замка и спешу в ваши кладовые. Господин Пипо, наверное, уже ждет меня.

— Что же ты делала в маленьком замке?

— Я была у кастелянши.

— У доброй Ренарды? Здорова ли она?

— Она кланяется вам. Знаете ли вы, крестный, что Жюль опять в Париже?

— Как, важный-то господин? Губернатор, или управляющий замка?

— Он опять здесь, и знаете, кто привез его, чтобы предать суду?

— Ты говоришь мне о том, что мне совершенно неизвестно.

— Три господина!

— Какие три господина?

— Ах, господи! Ну, маркиз, виконт и господин Милон!

— Ага! Господин Милон! — многозначительно улыбнулся дядя Калебассе.

— Да, и они хотят наказать Жюля.

— Но за что же?

— Я хорошенько не знаю, но, кажется, он стрелял в них, — испуганно ответила Белая Голубка.

— Значит, он заслужил наказание.

— Это так, но он мой брат.

— Да, к сожалению.

— Мне бы хотелось избавить его от наказания!

— В таком случае тебе лучше всего обратиться к господину Милону и попросить его за брата!

— Нет, крестный, это не пройдет!

— Почему же?

— Во-первых, потому, что господин Милон, вероятно, очень сердит на Жюля и не сможет избавить его от наказания, а во-вторых…

— Что же ты не договариваешь?

— Во-вторых, мне совестно, что Жюль мой брат!

— Вот что! Гм… да! — проговорил торговец фруктами, — я понимаю, Ночлежный остров тебе не по вкусу!

— Поэтому я хотела попросить вас, дядя Калебассе, предостеречь Жюля! Мне сейчас некогда, дорогой крестный, я должна немедленно возвратиться домой. Но, как я узнала, сегодня эти три господина хотят арестовать Жюля. Ренарда передала мне эту весть!

— Где же я найду Жюля?

— Я думаю, вернее всего в гостинице! Лучше всего будет, если вы, обнаружив его там, посоветуете ему бежать. Таким образом он избегнет всего. Понимаете, крестный?

— Я уступаю твоему желанию, милая Жозефина, только мне кажется, что мы не совсем будем правы, идя против мушкетеров.

Жозефина заплакала.

— Негодяй, он дурной человек, я знаю это. Он буян и стрелял в мушкетеров, так что они страшно возмущены!.. Но… он мой брат. Раньше он и со мной обходился дурно, вам это известно, но я не смогу равнодушно отнестись к его казни. Лучше бы мне ничего не знать об этом деле!