Анна Австрийская. Первая любовь королевы

Мы уже описывали спальню герцогини де Шеврез. Мы сказали, что в этой спальне соединилась вся роскошь той эпохи. Без сомнения, герцогиня выбрала эту комнату предпочтительно всякой другой для своего разговора с бароном де Поанти, потому что она представляла более надежное убежище для тайного разговора. Но случилось то, о чем она и не думала. Поанти при первом взгляде, брошенном вокруг, был ослеплен, очарован, упоен. Вид герцогини, явившейся в дверях, не мог успокоить его. Налюбовавшись храмом любви, он думал теперь, что видит божество этого храма. Герцогиня была в восхитительном сером атласном платье, усыпанном букетами, вышитыми серебром, с открытой шеей и с короткими рукавами. Богатые английские кружева украшали корсаж ее платья. Три ряда жемчуга, застегнутого у лифа и на руках бриллиантовыми аграфами, окружали шею и плечи; лицо же было закрыто черной бархатной полумаской, на которой висело кружево того же цвета.

Поанти видел иногда в провинции знатных дам из окрестных замков на празднествах, даваемых губернатором, и считал себя опытным в красоте и в изящном обращении, но он никогда еще не видел в самых сумасбродных своих грезах женщину такой великолепной наружности. Герцогиня, со своей стороны, с самого порога двери остановила свой взгляд на молодом человеке и, подходя к креслу, на которое она села, очень внимательно рассмотрела его. Несмотря на все свое самообладание, она с трудом удержалась от удивления, приметив, как мало молодой, стройный и очаровательный молодой человек, который находился перед нею, походил на тот портрет Капитана Десять, который она нарисовала себе. Поанти, стоя в четырех шагах от ее кресла, почтительно поклонился.

— Вы барон де Поанти? — спросила герцогиня, обнаружив отчасти свое удивление этим вопросом и тоном, слегка запечатленным беспокойством, с которым она произнесла этот вопрос. Она почти боялась подмены или ошибки.

— Да, я барон де Поанти, — ответил молодой человек.

— Откуда вы?

— Из Гренобля.

— Стало быть, это точно вы, — сказала герцогиня.

Опасения ее рассеялись, но удивление осталось. Маркиз де Шавань, может быть, слишком распространился в сведениях, сообщенных им герцогине о воинственных качествах своего протеже, но не сообщил никаких подробностей о его наружности. Герцогиня де Шеврез, которая при рассказе о знаменитых подвигах барона де Поанти вообразила геркулеса с грубой наружностью и с грубыми ухватками, от которого несло табаком и водкой, не могла понять, чтобы этот грозный храбрец, шпага которого не нашла еще себе соперницы, был почти безбородый юноша, с тонкими членами и аристократической осанкой.

— Я думала, что вы гораздо старше, барон де Поанти, — сказала она, — сколько вам лет?

— Двадцать, — ответил молодой человек, удивленный этим вопросом.

Она опять посмотрела не него сквозь отверстия своей маски.

— Все, что я знаю о вас, — сказала она с некоторой нерешимостью, — доказывает мне, что вы достойны моего доверия; однако, видя, что вы так молоды, я не могу не колебаться.

— Напрасно, — смело ответил Поанти.

— Я вас не понимаю, — сказала герцогиня, несколько обидевшись.

— Позвольте мне объясниться, и если мои объяснения вас не удовлетворят, наложите на меня наказание, какое вам угодно. Я буду рад подвергнуться этому наказанию за мое преступление, которое состоит в том, что я не понравился вам.

Герцогиня де Шеврез машинально сделала знак согласия.

— Прежде чем я увидел вас, — продолжал Поанти, устремив на герцогиню взгляд, полный искреннего восторга, — я принял поручение, которое исполнил бы верно, как следует исполнять обязанность, но все-таки я просил бы, прежде чем связал себя окончательно, чтобы мне объяснили цель, к которой хотят меня вести. Теперь, когда я имею счастье находиться в вашем присутствии, хотя я не знаю, кто вы и как я должен вас называть; хотя ваше лицо от меня скрыто, я так верю в ваше могущество и вашу красоту, натура ваша кажется мне настолько выше нашей, что, не смея спросить вас, женщина вы, волшебница или богиня, я кладу в вашим ногам, как слепой, все, что у меня есть на свете, мою руку, мою шпагу, мою честь и мою жизнь.

— Но знаете ли вы, что вы говорите очень мило? — сказала герцогиня с тонкой насмешкой, в которой, однако, заключалось тайное удовольствие. — Если б я была способна к гордости, вы заставили бы меня гордиться. Сравнивать меня с волшебницей, с богиней! Это слишком хорошо!

— О, герцогиня! Умоляю вас, не смейтесь надо мной. Я сказал то, что думаю! — вскричал Поанти.

Герцогиня де Шеврез опять посмотрела на молодого человека. В глазах его была такая пылкость, в голосе такая истина, что она вдруг сделалась серьезна.

— Я вам верю, — сказала она, — и дам вам доказательство, спустив вас с неба на землю, признавшись вам, что я не богиня, не волшебница, а простая женщина, которой понадобилась сильная рука, храбрая шпага, мужественный ум, и она выбрала вас, не зная лично, а просто потому, что ей сказали о вас. Кроме этого, вы предлагаете мне преданное сердце, и я вас благодарю.

— Ах! Благодарность должна быть на моей стороне, — вскричал Поанти.