Анна Герман. Жизнь, рассказанная ею самой

Таких много, очень много, но в первую очередь Алла Пугачева. Наверное, я просто завидую ей белой завистью. Алла может то, чего не могу я, она раскованна на сцене, никакого смущения, никаких сомнений. Голос сильный, но главное — она не просто пост, а играет каждую песню, проживает ее, у Пугачевой помимо сильного голоса блестящие актерские данные. Только бы в своем стремлении к этой раскованности не скатилась к обычной вульгарности. Если сумеет удержаться, то будет самой популярной певицей в Советском Союзе обязательно и очень долго. Она молодец.

Со многими меня познакомила Аня Качалина, мой добрый ангел. Со многими я бы хотела дружить, но как, если мы мельком встречались на концертах, а сольные выступления не предполагают долгого общения, я в одном городе, интересные мне люди в другом, я в Польше, они в Советском Союзе, я в Москве, они в Казани, я в Ленинграде, они в Киеве… Наша кочевая жизнь не предполагает тесной и долгой дружбы, особенно если вы живете в разных странах, вернее, имеете в разных странах дома.

Почему у меня в Польше не было такого успеха, какой был в Советском Союзе?

На первый взгляд все хорошо — удачные выступления в Сопоте, Ополе, с военными, в опере, пластинки, я постоянно оказывалась почетным гостем разных фестивалей и конкурсов… Вообще-то гостями становятся тогда, когда сами соревноваться уже не могут или не хотят. У меня так и было, я чувствовала, что становлюсь менее интересной публике, чем, например, Марыля Родович. Можно дать тысячи интервью, спеть во многих концертах, уходя под овации и крики «Браво!», но при этом твои песни не будут петь хором за столом по праздникам.

Объяснение простое: песни не те. Да, «Танцующих Эвридик» ни на каком застолье не споешь. И «Зацвету розой» тоже. И «Человеческую судьбу».

А «Разноцветные ярмарки» споешь.

Как же так получилось, что при всем признании у меня в Польше не было ни своих песен, ни своих композитора и поэта, ни своего ансамбля. Что тому помехой? Сбила авария и мое отсутствие на эстраде целых три года? Возможно.

А еще то, что не вписывалась в современные рамки, пела лиричные, спокойные песни, когда на эстраде уже царили рок и твист. Возможно, не отправься я в Италию и не попади там в аварию, я нашла бы своего композитора, например для меня писала бы Катажина Гертнер, но я пропустила три года, а эстрада такого перерыва не терпит.

И своего оркестра или ансамбля у меня тоже не было, оркестр не потянуть, слишком дорого, а ансамбли не желали подстраиваться под немодную Анну Герман, им интересней играть рок.

— Анджей, у вас неплохая начинающая группа, не желаете выступать со мной?

— Что будем играть?

Я показала партитуру новых песен. Лицо у Анджея сразу стало скучным:

— Нет, пани Анна, кто же сейчас такое играет? Да меня ребята не поймут, если я предложу.

— А какое играют?

Если честно, меня обидело то, что этот мальчишка так легко отверг предложенные песни, даже не разобравшись, не попытавшись мысленно услышать мелодию. Да, то, что я предлагала, шедевром назвать трудно, скорее песни второго плана, которыми заполняют промежутки между популярными в концерте, но отказывать вот так… Все же у меня победа в Сопоте да популярность немалая.

— Вот Марыля Родович…

Договорить он не успел.

— Анджей, я не Марыля Родович и буду петь то, что пою! Мне нравятся ее песни и ее манера вести себя на сцене — свободно, раскованно, но это не мое.

— Ну так… — развел руками молодой музыкант.

— Если хотите аккомпанировать Марыле Родович, так и разговаривайте с ней, а не со мной.

Душила досада, я не завидовала, нет, но понимала, что без музыкального сопровождения даже на сцену сельского клуба не выйдешь, нужен хотя бы пианист. Говорить о больших залах и вовсе не стоило.

Через несколько дней раздался звонок Анджея:

— Мы подумали, можно попробовать, но у нас есть условие.

Свое условие они озвучили при встрече. Парни были типичными рок-музыкантами, к чему им Анна Герман? Какая могла быть лирика, если у них главные в группе ударник и бас-гитарист?

И все же решили попробовать.

Что ничего не получится, стало ясно уже на первой песне, новая мелодия и без того не была интересной, а уж в рокоте переборов бас-гитары пропала совсем. Что я буду петь, а зрители слушать?

Но это оказалось не все, ударник раскритиковал аранжировку, тут же начав прикидывать, как бы окончательно угробить мелодию своими сумасшедшими вариациями на барабанах (я поняла, что перекричать этот грохот не смогу при всем желании), его поддержал гитарист, и через пару минут парни увлеченно переигрывали друг друга, совершенно забыв о моем существовании.

Пришлось напомнить.

— А, пани Анна… Мы хотели сказать о своем условии. Мы хотим, чтобы треть композиций была наша собственная. То есть вы отдыхаете, а мы играем. Так сейчас делают все, — быстро добавил Анджей, видя мое вытянувшееся лицо.

Я понимала, что согласовать с дирекцией эстрады такое сочетание будет нелегко, но вынуждена была согласиться, вернее, попросить:

— Покажите хотя бы одну вашу композицию.

— Ага.