Анна Ярославна. Русская королева Франции

«Представь себе большое турнирное поле, наподобие того, где мы в Новгороде устраивали ярмарки, только еще поболе даже. По бокам помосты со скамьями для зрителей. Сперва выходят группы по 10 человек. Они тесно держат строй, потому что по одиночке возможность оказаться на земле более вероятна. Но в каждом отряде есть свой смельчак или безумец, который рискнет вырваться вперед. Делают они это, по большей части, ради наживы, ведь и конь, и доспехи побежденного достаются победителю. Случаются и смертоубийства на этих турнирах. Но, слава Богу, я была лишена сего сомнительного удовольствия. Под конец приберегают самое интересное – поединок двух знатных рыцарей, выступающих, как правило, инкогнито. Иногда они соревнуются за благосклонность дамы, иногда показывают превосходство одного дома над другим. На этот раз, так как турнир был посвящен мне, то победитель оказал мне всяческие знаки внимания».

«Всяческие знаки внимания» – это было слишком сухо, это была часть, полуправда. Под шлемом скрывался Рауль. Анна сразу догадалась: по горящим глазам, обращенным на нее, по гордой осанке, по поведению. Он услышал о турнире и пришел последний раз взглянуть на свою возлюбленную. Последний – потому что через неделю он связал себя узами брака с Алиенорой. Рауль просто хотел убедиться, что у Анны все хорошо, что она действительно счастлива с Генрихом. Он не намеревался снова просить у нее благосклонности.

Анна сидела рядом с королем. Возле них стояла кормилица с наследником в руках. И надежная охрана вокруг. У Генриха было лицо довольного всем человека. Он улыбался придворным, рыцарям, слугам, подносящим питье и закуски. Первый зимний холодок сковал всю грязь в лед, а яркое солнышко пригревало, не давая зрителям замерзнуть. На Анне была теплая лисья меховая накидка. В волосах сверкала корона. Генрих не уставал баловать свою жену, покупая у заезжих купцов для нее все новые драгоценности. Она уже не знала, куда их надевать.

– Ты скоро обвешаешь меня ими, как венецианскую люстру.

Сегодня на ней было ее любимое ожерелье из янтаря и темного серебра. Генрих купил его у торговцев из Римской империи. Они рассказали, что Константин Мономах, последний муж Зои, скончался, и теперь на трон взошла ее сестра – монахиня Феодора.

– Византии пришел конец, как только ею стали править женщины, – говорил приезжий люд. – От былого могущества и славы остались одни обломки. Феодора стара и слабоумна. Скоро и она умрет. А с нею прекратится и Македонская династия. Кто тогда будет править?

Этот вопрос занимал тогда многие умы. Анна частенько обменивалась по этому поводу мнением с отцом, но с каждым днем он чувствовал себя все хуже. Четыре года назад умерла ее мать – эта гордая и холодная скандинавка. Она так и не узнала, что у нее родится внук – будущий король Франции. Два года назад старший брат, что княжил в Новгороде, серьезный и рассудительный Владимир, так и не нашедший себе жены по вкусу и не оставивший наследников. Разметала судьба ее братьев и сестер по всему свету. Никого Анна не видела с тех пор, как вышла замуж. Но ее письма, полные любви и тревоги, летели к ним. Зная тоску жены по родным землям, Генрих зазывал к себе всякого, кто прибывал оттуда с вестями. Вот и на этот раз по правую руку от монарха сидел белокурый молодой человек – богатый купец, торговец мехами.

– Нонче ужо Ярослав не сидит в Киеве. Там заместо него Изяслав верховодит. А князюшко наш в Вышгороде, в 16 верстах от Киева.

– Говорят, плох он… – Спрашивала Анна у разговорчивого купца.

– Плох, матушка. Ох, как плох. Отходит. Назначил Изяслава своим преемником. Святослав – в Чернигове, Всеволод – в Переяславле, Вячеслав – на Смоленщине.

– А Игорь, младшенький мой?

– А Игорь, матушка, по-моему, на Волынщине. Но тоже слаб здоровьем. Как и Вячеслав.

Анна вздыхала, волнуясь и за младших, и за старших, переживая за отца, с которым они за время долгих лет переписки стали ближе, чем живя бок о бок в родном доме.