Анна Иоанновна

Отпала и кандидатура дочери Петра Великого Елизаветы. Хотя по завещанию императрицы Екатерины I трон после смерти Петра II бездетным должна была занять Елизавета Петровна, представители аристократического рода Голицыных и Долгоруких отклонили волеизъявление бывшей служанки, по случаю ставшей супругой царя, по их мнению, незаконно занявшей трон. К тому же Елизавета являлась внебрачной дочерью Петра I — она родилась в 1709 году, то есть за два года до оформления брачных уз. Кроме того, Елизавета, оставшись без отца и матери, вела себя столь легкомысленно, нарушая девическую скромность, что своим поведением смущала современников.

Право занять трон имел еще один потомок Петра Великого, сын его старшей дочери, выданной императором за герцога Голштинского. Родив сына, нареченного Петром, Анна скоро умерла от чахотки. О кандидатуре «кильского ребенка», как прозвали внука Петра, даже никто не заикнулся. Датский посол доносил, что Елизавета Петровна «держит себя спокойно, и сторонники голштинского ребенка не смеют пошевелиться»[31].

Остались три дочери сводного брата Петра Великого Иоанна Алексеевича: Екатерина, Анна и Прасковья. О двух первых и завел речь Дмитрий Михайлович Голицын перед членами Верховного тайного совета. В минуту, когда Петр II испустил дух, Верховный тайный совет состоял из пяти членов, которых принято было называть министрами: канцлера Гавриила Ивановича Головкина, среди присутствовавших человека наиболее преклонного возраста и занимавшего самую высокую должность; вице-канцлера и первого гофмейстера, то есть воспитателя умершего императора, Андрея Ивановича Остермана; второго гофмейстера князя Алексея Григорьевича Долгорукого, отца фаворита Ивана; известного дипломата Василия Лукича Долгорукого и князя Дмитрия Михайловича Голицына.

На ночном заседании с 19 на 20 января в Верховном тайном совете присутствовали не пять, а восемь министров — три члена были кооптированы самими министрами незаконно, ибо назначение в Верховный тайный совет являлось исключительно прерогативой лица, занимавшего трон. Среди новых министров было два фельдмаршала: Василий Владимирович Долгорукий и Михаил Михайлович Голицын старший, а также Михаил Владимирович Долгорукий — сибирский губернатор, прибывший в Москву на свадебные торжества своей племянницы.

В результате кооптации Верховный тайный совет по сравнению с первоначальным его составом существенно изменился, стал вполне аристократическим учреждением; из восьми членов четыре принадлежали роду Долгоруких, два — Голицыных и только два — бывшим активным сотрудникам Петра Великого, под покровительством которого протекала их карьера: немцу Остерману и Головкину. Публичная роль последних во время междуцарствия была незначительной, но по разным причинам. Головкин, как известно, не обладал выдающимися способностями и хотя занимал самую высокую должность, но ничем примечательным не выделялся — даже в годы своего расцвета внешнеполитическими делами заправлял сам царь, а всю черновую работу за спиной Головкина выполняли сначала П. П. Шафиров, а затем А. И. Остерман.

Остерман принадлежал к числу осторожнейших политиков, талантливых интриганов, предпочитавших всегда оставаться в тени и умевших внушать свои мысли вельможам так тонко и ловко, что те считали их собственными и ретиво их претворяли. Он был, выражаясь современным языком, умелым кукловодом, успешно руководившим марионетками-вельможами.

На ночном заседании Верховного тайного совета с пространной речью выступил Дмитрий Михайлович Голицын. Попытаемся, пользуясь различными источниками, сконструировать ее.

«Мужская отрасль императорского дома пресеклась, — начал свою речь Дмитрий Михайлович, — и с нею пресеклось прямое потомство Петра I. Нечего думать о его дочерях, рожденных от брака с Екатериной; завещание Екатерины I не может иметь для нас никакого значения.

Эта женщина низкого происхождения не имела никакого права воссесть на Российский престол, тем менее располагать короной Российской. Завещание покойного императора подложно.

Я отдаю полную дань достоинствам вдовствующей императрицы, но она только вдова государя. Есть дочери царя, три дочери царя Ивана. Конечно, я бы высказался в пользу старшей — герцогини Мекленбургской, если бы она не была замужем за иностранным принцем. Сама она добрая женщина, но ее муж, герцог Мекленбургский, зол и сумасброден». Мнение Голицына о герцогине и ее супруге подтвердили и иностранные дипломаты: Маньян, К. Рондо[32].