Анна, Ханна и Юханна

Ханна тотчас посмотрела на Йона, вспомнив о Рагнаре.

– Рагнару тоже придется принимать такое же решение, – сказал Бруман. – Его скоро призовут в шведскую армию.

– Ты думаешь, будет война?

– Нет, просто вышел новый закон о воинской повинности.

Будет ли Анна продавать дом? Появление нового крепкого хозяйства в округе имело, конечно, большой смысл. Оно означало, что в Дале еще теплится жизнь. У Андерса Ольссона было четыре сына и три дочери. Старший сын уже купил усадьбу Свакан близ Троллосена. Несколько лет хутор был в запустении, но зато возле него были отличные пастбища.

Анна понимала, куда клонит семья мельника, и усердно кивала, она и сама уже давно об этом думала. Но не хуже того она знала, чего хочет сама.

– Я хочу отдельную комнату, чтобы могла обставить ее своей мебелью. За проживание я буду регулярно платить.

– С оплатой пусть все останется как есть, – сказал Йон.

– Ты можешь расплачиваться работой, – сказала Ханна.

– Я отлично понимаю, что вам нужны деньги, – сказала старуха. – Я пришла и связала вас. Но я не стану вам в тягость, все будет так, как мы договорились.

Отплыв в лодке на середину озера, Йон был почти счастлив. В сеть попали две большие щуки. Вот Анна и свила себе гнездо, подумалось ему.

Эта новая радость продолжалась уже несколько месяцев. В кухне варили, жарили и парили. В воздухе носились приятные ароматы, а кухня звенела женскими голосами. Но когда наступила осень и дневной свет потускнел, Анна поняла, что происходит с Ханной.

– У вас скоро будет еще один ребенок, – сказала она Бруману. Голос ее был бесстрастным, взгляд строгим и осуждающим, но, видя отчаяние Йона, старая повитуха смягчилась. – Будем молиться Богу, – сказала она.

Бруман, мучимый страхом и чувством вины, отправился погулять в лес. «Господи Боже мой», – сказал он вслух и умолк, не зная, что говорить дальше. Последний раз он молился в детстве, да и тогда это ему нисколько не помогало.

Вернувшись домой, он крепко задумался. Ну почему бы им не поискать врача?

– Это вполне возможно, – сказала Анна после недолгого раздумья. – Врачи помогают, когда это необходимо, как в случае с Ханной.

Они одновременно посмотрели на Ханну, молча стоявшую у плиты и прижавшую к губам сжатые кулаки. Время от времени она отнимала руки от лица и хватала ртом воздух, но ничего не говорила. Ей, как и всегда, было трудно найти подходящие слова.

Под конец она просто раскричалась, потеряв терпение:

– Никогда! Неужели вы не понимаете, что это грех, за который я буду гореть в геенне огненной?

– Но послушай, Ханна, ты же не хочешь оставить детей сиротами.

– Значит, так хочет Бог.

– Ты же сама всегда говорила, что никто не знает его воли.

– Нет, но мы должны склониться перед ней.

Пришли голодные и усталые сыновья, и им пришлось окончить разговор. Они, как обычно, поужинали, но, ложась спать, Ханна тихо, но твердо сказала Бруману:

– Не волнуйтесь. Все будет хорошо.

В этот момент Бруман впервые осмелился поверить жене. Он просиял и шепнул:

– Ты у меня такая сильная.

* * *