Анна, Ханна и Юханна

– Теперь с этим покончено, Анна. Кстати, мне потребуется твоя помощь в компоновке и в… языке. Я хочу сделать нечто, отличающееся от сборника репортажей. Но об этом мы поговорим утром.

«Хорошо, что моя рукопись готова, – подумала Анна, когда Рикард заснул. – Но как я могла забыть, что во время командировки в Лондон Рикард писал книгу об этом городе?»

Вместе с Софи Рислюн.

Засыпая, она поняла, что ревновала его именно к ней, к известному фотографу. Паранойя. «Это самый точный диагноз для тебя, Анна», – подумала она и уснула.

– Она похожа на ворону, – сказал Рикард за утренним кофе.

Анна занималась наведением порядка, как всегда, когда нервничала.

– Я приготовила папину комнату. Постелила там для нее и убрала свои бумаги. Так что вы можете использовать для работы рабочий стол. Съезди в магазин у рыбацкой церкви и купи свежее тюрбо.

– Хорошо.

Софи была совсем не похожа на ворону, скорее на ворона. Маленькие проницательные глазки, изучающие и оценивающие. На лице резкие морщины, седые пряди в иссиня-черных волосах.

– Ты совсем не похожа на себя на фотографиях Рикарда, – сказала она. – Я сделаю новые.

– Берегись, – съязвил он. – Рекорд торопливости Софи, когда она делает портреты, – четыре часа.

– Но я все же соглашусь, – сказала Анна. – Я хочу знать, как я выгляжу на самом деле.

– Ты выглядишь собой, – сказала фотограф. – Вообще этим интересуются только тогда, когда становится грустно.

Последовал долгий поздний завтрак, после которого Софи сказала, что хочет отдохнуть.

– Еще бы, – насмешливо напутствовал ее Рикард, – скакала всю ночь неизвестно где.

Обычно Анна плохо понимала журналистский сленг и грубоватый репортерский юмор. Но сегодня он ее нисколько не смущал, и она рассмеялась вместе с гостьей.

Днем Софи распаковала свои фотографии. Рикард присвистнул от восхищения и простонал:

– Кто вообще возьмется писать тексты к таким снимкам?

Анна обошла вокруг стола, чтобы посмотреть фотографии, и Рикард с Софи не сразу заметили, как она побледнела и сосредоточилась.

Вот человек, который знает, подумала она. Софи задерживается на деталях, на мелочах, которые могут сказать все.

– Что случилось, Анна?

Не ответив на вопрос, она повернулась к Софи и прошептала:

– Ты всегда это понимала?

– Думаю, да.

– А я только недавно этому научилась. За три недели, что нахожусь здесь.

– Это хорошо, Анна. Ты этого уже не забудешь. Знаешь, кто увидел один раз…

– Я понимаю.

После долгого молчания Рикард сказал, что понимает, что такому простому человеку, как он, трудно понять подобные вопросы.

– Согласна, – ответила Софи, и Анна присоединилась к ее смеху.

– Женские штучки, – сказал Рикард, и Анна решила, по своему обыкновению, утешить мужа.

– Я тебе все объясню позже, Рикард.

– Он весь внимание, – сказала Софи, и Анна покраснела.Софи уехала в тот же вечер в свое захламленное, как она выразилась, ателье в Стокгольме. «Увидимся», – сказала она, и Анна нисколько не усомнилась в том, что эти двое непременно увидятся.

В понедельник они, как и договаривались, встретились в банке с Руне и Ингеборг.

Во вторник из Стокгольма приехали дети. Они вместе осмотрели дом и окончательно привели его в порядок. Малин забрала себе письменный стол и два кресла, Мария, которой вечно было некуда ставить книги, отнесла в машину книжную полку. Обе взяли, кроме того, часть старого фарфора, а Рикард инструменты из подвала.

– А ты, мама? Ты ничего не возьмешь?

– Возьму – вермланский диван с чердака.

– Господи!

– Муки сентиментальности?

– Можно сказать и так.

В среду к вечеру все было готово. Утром в четверг должны были прийти Руне и Ингеборг за ключами. Потом нагруженные машины поедут по сороковому шоссе на восток, а потом по Е-4 на север.

Долгая дорога домой, подумала Анна. После легкого обеда, состоявшего из холодного мяса и лосося, Анна сказала:

– Теперь слушайте меня, все. Я расскажу вам одну сказку.

Глаза внучек загорелись, они любили бабушкины сказки. Малин передернула плечами и поморщилась:

– Я не выношу, когда ты становишься сентиментальной, мама.

– Ладно, садитесь смирно и слушайте, – не обратив внимания на язвительное замечание, сказала Анна.

Она рассказала о далеком старом хуторе на границе с Норвегией, о порогах и мельнице, о мельнике, который пришел из Вермлана и посватался к Ханне.

– Это была бабушка вашей бабушки, – сказала она детям.

Она продолжила свою повесть, рассказала о богатой усадьбе, которую предок Ханны получил от самого короля. Рассказала она и о тяжелых временах, о детях, умерших от голода, о хуторах, которые дробились на все более мелкие части.

– Когда последний крупный хозяин умер, усадьба была еще большая, – сказала Анна. – Дочери разделили наследство. Ханна получила мельницу и скотину, а ее братья – меньшие участки земли. Была у них еще одна сестра, похожая на эльфа девочка по имени Астрид, которая вышла замуж в Норвегию. Ей достались семейные драгоценности и все украшения. Говорили, что они стоили больше, чем вся земля.

Анна показала внучкам фотографию Астрид, и девочки в один голос сказали:

– Она похожа на бабушку Юханну.