Анна Леопольдовна

Они ведали «кормовыми погребами», где хранились столовые припасы, поваренная медная, оловянная и железная посуда, повседневные и запасные «фряжские погреба» с винами и водками; там же спиртное разливалось из бочек в бутылки. В «овощной» и «конфектной» палатах содержались запасы чая и сахара, а также разные «овощные и конфектные принадлежности», кофе, шоколад, леденцы и фарфоровая посуда.

Дворцовый обиход обслуживали лакеи, гайдуки, скороходы, гоффурьеры, тафельдекеры[29], прачки, истопники, охотники, гребцы, музыканты, писари, пивовары, водочные мастера с учениками, купоры[30] и подкупоры, бочары, поварята и поваренные работники, «скотники и скотницы», мясники, хлебники, «конфектные мастера» с подмастерьями, столяры, плотники, серебряники, медники, оловянники и их ученики, «швецы»-портные; резчик для «вырезания стекол в пирамиды», в которые укладывались конфеты и другие украшения; прочие служители — всего более четырехсот человек. Их годовое жалованье составляло весьма солидную сумму — 68 126 рублей 87 копеек.

Придворными часами ведал часовой мастер француз Яков Рокет, строительством апартаментов — «обер-архитектор де-Растрелли»; первым придворным живописцем по-прежнему состоял Луи Каравак. Охранял здоровье первых лиц государства назначенный Бироном «лейб-медикус Рейбер Санхос» — доктор Антонио Рибейро Санчес. Малолетнего императора окружал придворный штат — камергеры Яков Балк, Петр Салтыков, Карл Людвиг Менгден, Василий Стрешнев, Федор Апраксин, Алексей Татищев, Алексей Пушкин, Петр Шереметев и Иван Брылкин; камер-паж князь Иван Вяземский и пажи Иван Юшков, князь Федор Щербатов, Андрей Кошелев, Дмитрий Марков, Иван и Павел Нероновы.

Помимо императорского штата в распоряжении правительницы имелся свой собственный. В нем состояли обер-гоф-мейстер (хотя сам Миних-младший именовал свою должность «обер-гофмаршальской»); семь фрейлин, четыре камергера, два камер-юнкера (Петр Салтыков и Эрнест Менгден), два камер-пажа и четыре пажа; «мамзель» и три «вдовы» (Катерина Михайлова, Муторхина и Пелагея Ермолаева); камер-юнгферы Варвара Дмитриева, Анна Катерин, Марихен Бевен Рот и Марихен Штурм; гардероб-медхены Анна Степанова, Наталья Абакумова, Софья Степанова и Екатерина Дементьева; два камердинера — Грамкен и Лебрун, по два мундшенка и кофишенка с помощниками, гоффурьер Петр Клинк и лакеи, скороходы, гайдуки, истопники — всего 70 человек с жалованьем в 16 950 рублей²⁵⁹.

«Регентина» сохранила при дворе два десятка бывших служителей и приживалок Анны Иоанновны и назначила им денежное содержание в 3250 рублей. Одна из них, Анна Юшкова, как сказано выше, стала «суперинтендантшей» и главной по уходу за младенцем-императором. Вместе с ней при дворе оставались колоритные аннинские «придворные», напоминавшие персонажей Измайловского двора: Федора Дмитриева, Анна Павлова, Домна Дементьева, Дарья Долгая, Акулина Лобанова, Пелагеюшка-карлица, безымянные «мать-безножка» и «девушка-дворянка», а также «персиянки» Анюта, Параша и Катерина, «арапка», «баба материна», Фирсовна; «карлы» Петр Локтев и Яков Подчертков и карлицы Анна и Наталья Ивановы.

Кажется, правительница неформально относилась и к придворному духовенству. В апартаментах Анны Леопольдовны имелись иконы, в их числе — образ Богоматери Владимирской, для которого она приказала сделать венец с 266 бриллиантами, выданными из собственной «комнаты». Икона мучеников Фотия и Аникиты, память которых отмечается церковью в день рождения Иоанна Антоновича, по ее приказанию была заключена в дорогой оклад с двумя бриллиантовыми крестами. В Великий пост 1741 года в покоях правительницы совершались утрени, часы и повечерия с участием псаломщиков Петропавловского собора; сама же она заказывала в это время на кухню постное миндальное масло и тамарин[31].

В январе 1741 года Анна Леопольдовна перевела своего прежнего духовника Василия Иванова в протопопы московского Архангельского собора. Его прежние обязанности исполнял теперь придворный священник Матвей Андреев, но «при комнате ее высочества, правительницы всея России», обретался еще один священник, Иосиф Кириллов, который служил принцессе еще при жизни ее тетки-императрицы. С октября 1741 года в штате дворцовых священнослужителей появилось новое лицо — «обретающийся при дворе его императорского величества протопоп» Родион Никитин, имевший во дворце свои покои. Кроме них, имелись еще уставщик[32] иеромонах Илларион и 24 певчих.