Анна Леопольдовна

Рядом с нами очутились бригадир Швар с женой и двумя дочерьми-подростками. Мы приветствовали друг друга и вместе залюбовались фонтаном. Доктор заметил, что по его сведениям вода в этом фонтане бьет не ниже, чем в Сен-Клу. Бригадир настроен был несколько более практически. Он напомнил, что вода для петергофских затей подводится за восемьдесят верст и берется от дудергофских бумажных и других полезных фабрик. Господин Швар сказал, что это обстоятельство весьма сердит Коммерц-коллегию, однако придворные политики полагают, что удовольствия Ее величества важнее пользы страны. Несмотря на то что бригадир высказывал подобные соображения, понизив сильно голос, мы то и дело оглядывались по сторонам; докторша – серьезно, я – скорее забавляясь. Супруга и дочери Швара отошли поодаль, к двум другим водометам. И тут я вздрогнула, и госпожа Сигезбек, обернувшись в очередной раз, немедленно приметила это и снова взяла меня под руку. Навстречу нам двигались, картинно, как мне показалось, Эрнст Миних и Доротея – под руку. Он улыбался супруге. Я заметила, что у него большие и достаточно крепкие и чистые зубы, которые он выставил напоказ в улыбке деланной.

– А мы потеряли вас! – воскликнула госпожа Сигезбек и, не отпуская моего локтя, отступила на несколько шагов.

– А мы – вас! – любезно откликнулась госпожа Миних.

Госпожа Сигезбек объявила громко, что я устала и потому мы возвращаемся, но…

– …вы можете остаться! Мы не хотим стеснять вас!

– О да, нам лучше остаться, Эрнст! – подхватила Доротея таким преисполненным ненатурального оживления голосом, что возможно было уже явственно расслышать нотки едва ли не отчаянного визга…

О чем они все подумали! То есть о чем подумал каждый из них?..

Чета Минихов прошествовала мимо нас. Я невольно снова вздрогнула и рванулась в сторону. Госпожа Сигезбек сжала мой локоть крепко. Мимо моих глаз неровно проплыло, словно бы опрокидываясь в солнечном воздухе и омрачая его собою, лицо младшего Миниха. И я совершенно ясно расслышала громкий мужской шипящий шепот, обращенный ко мне:

– …Puttana!.. [53]

Еще никогда в жизни никто не оскорблял меня. В первое мгновение я просто-напросто растерялась. Отчего он сказал это по-итальянски? И как он мог это сказать мне? За что? За то, что я не поддалась ему? Но тогда я тем более отнюдь не то, чем он полагает меня… Я улыбнулась невольно и потерянно. Минихи отошли на довольное расстояние. И только в эти минуты я поняла, что произошло, как мерзко и подло оскорбили меня! Я была запачкана этим оскорблением, меня словно бы обдали грязью, уличной грязью. Но отчего? Кажется, я понимаю. Он предположил, что я обо всем рассказала тетушке.

* * *

Как описать похоронное настроение, с которым мы воз вращались домой? Я не захотела ужинать и заперлась у себя. Мне пришло на мысль, что ведь и Миних и Андрей женаты. Я разрыдалась. Почему? Потому что ведь это смешно. И потому что я так гадко, хотя и невольно, нечаянно уподобила Андрея человеку столь недостойному…

Госпожа Сигезбек настойчиво стучалась в дверь моей комнаты. Я усилием воли удержала рыдания, отерла глаза плат ком и отворила докторше. Госпожа Сигезбек выглядела расстроенной и озабоченной. Но в то же время она смотрела так участливо, почти жалостливо…

Поместившись подле меня на канапе, госпожа Сигезбек ласково обняла меня и риторически спросила, что же натворил граф. Она видела, как он двинулся следом за мной. Собственно, она уже и догадалась о случившемся. Я немного словно подтвердила ее догадки. Я, в сущности, обмирала от страха: не догадается ли она об Андрее… Она отнюдь не лишена была обычной, свойственной женщинам проницательности и, возможно, и догадалась бы, но ей было не до того. Она слышала, как оскорбил меня младший Миних, и возмутилась, естественно, лишь теперь, задним числом.

– Чего вы опасаетесь? – я пыталась успокоить ее. – Старший граф отнюдь не в милости у Ее величества, да и Бирон не благоволит к нему.

– Это радует, – обронила она. И я подумала, что она не лишена чувства юмора.

– Я так боюсь встретить его во дворце! – призналась я и ожидала уже помощи от моей конфидентки, то есть в некоторой степени конфидентки.

Но она откровенно призналась, что не может успокоить меня.

– Я ничего утешительного не могу сказать тебе, Элена. Будь осмотрительна. Я не полагаю младшего графа столь низменно мстительным. Я даже не полагаю его страстно влюбленным в тебя. Вернее всего, он поддался мгновенному порыву…

– То есть вы полагаете, в меня невозможно влюбиться? – выпалила я не подумав.

– Разумеется, возможно. Но неосмотрительным порывам люди поддаются все же не так часто, а в брак вступают, обдумав предварительно свою дальнейшую жизнь и взвесив так или иначе все грядущие выгоды и возможные несчастья.

– Неужели все осмотрительны до такой степени? – Задавая этот вопрос, я думала о женитьбе Андрея, но мне вовсе не хотелось думать, что он проявил осмотрительность, и еще менее хотелось вообразить его влюбленным в жену…

– Не все, – отвечала докторша. – Но в какой-то степени все.