Анна навсегда (СИ)

Этот вопрос был лишним. Вскочив на ноги, я поняла, что взрываюсь и, для того, чтобы уравновесить себя, принялась шагами измерять шагами свою тюрьму вдоль и поперек. Я нервничала. Арис ступил на запретную территорию. Туда, куда я еще не пускала никого и никогда. Такое количество мыслей и идей долгие годы существовало только у меня в голове, не имея устного выражения. Я слегка повысила голос, принялась размахивать руками и нервно дергала плечами, пытаясь сказать всё то, что так давно жило в моей голове. Монолог обещал быть длинным.

- Арис, я хочу написать что - то категорически безусловно новое. Что - то, что взорвет весь мир. Чтобы люди разделились на два лагеря и вели споры о том, что это откровенное дерьмо, но из розовой пасти единорога. Что это отвратительно настолько, что заставляет переосмыслить свою жизнь и начать ценить то, что раньше было незаметно ненужным. Я хочу, чтобы это была омерзительная жесть. Чтобы читатель на середине страницы отрывался от книги и думал: "Боже Милостивый, зачем я читаю это? Зачем я потратил 6 долларов на это предательски пакостное чтиво?". Я хочу, чтобы это была романтическая история, чтобы потом, спустя еще пару страниц, читатель улыбался с мыслью: "Это написал чертов гений! Кто писатель? Не Безумный ли Шляпник, часом прислал эту восхитительную рукопись в издательство?". Я хочу объединить невозможное, несовместимое, несбыточное, желаемое и любимое каждым. Я хочу, чтобы это была история о любви. Неосуществимой любви. Такой, которая нереальна в нашем мире. Я хочу, чтобы она была приправлена ароматом лаванды и жасмина. Я хочу, чтобы под этими ароматами скрывался запах пота, крови и ненависти. О любви написано так много, но мне важно, чтобы эта любовь была обречена на смерть. Кровавую, мучительную, с отголоском шизофрении. Любовь Джокера и Харли, Сида и Нэнси, Коллекционера - все они должны быть детским лепетом по сравнению с больной любовью шизофреника и девушки, чья судьба будет зависеть от голосов в его сознании. Я хочу, чтобы эта книга была гнусной настолько, чтобы сам Чак Паланик снял передо мной шляпу. Но не могу... Эта история... Арис, она вышла из - под моего контроля.

Я вдруг остановилась так же внезапно, как сорвалась. Осознавая, что все силы без остатка были потрачены на этот нервный срыв, я опустилась на колени и уронила голову вниз. Кровь моментально прилила к щекам. Я почувствовала, как они раскраснелись. Но при этом мне было так холодно, что лицо оставалось бледным, а руки покрылись мурашками. Я сгорела дотла. Монолог, столько раз проигранный в голове, обретя душу из слов и голоса, превратил меня саму в пепелище, на котором не осталось ничего, кроме раскаленных обуглившихся деревяшек. Искра, заставлявшая меня много лет жить мечтой, может убить, не найдя выход. И только легкое дуновение со стороны того, кто имеет силу влияния на головешки, может разжечь костер снова.

И вдруг я почувствовала это дуновение. Оно было мимолетно, словно привидение, проходяще, словно закат в морской гавани, скоротечно, словно время до будильника. Оно пришло справа. Оттуда, где сидел Арис, подогнув под себя одну ногу.

- Твоя идея нашла своего первого читателя. Не обещаю, что хоть кто - то снимет перед тобой шляпу, но обещаю, что твои мысли превратятся в образы на бумаге. Всё остальное зависит только от тебя. От того, насколько ты продвинулась в своей манере письма за этот десяток лет.

Это было то, что я так сильно хотела услышать все эти годы от своего мужчины. Насколько же многогранна и противоречива судьба... Никогда бы не подумала, что услышу самые важные слова в своей жизни от собственного похитителя.

То, что он сказал мне в тот день, стало, возможно, самым важным событием в моей судьбе. Поворотным. Если бы меня спросили, когда я поняла, что наша история закончится именно так, как она закончилась, а не иначе... Я бы ответила, что в тот день, когда я увидела в своей тюрьме букет разноцветных гербер. В день, когда я услышала самые главные слова в своей жизни. Так часто я отвечала в своих статьях на невыносимые вопросы из разряда "Как найти свою половину?". Тяжелее всего мне давались именно такие колонки. Порой я сидела ночами напролет, пытаясь вытащить из себя хоть полслова. Но ответ пришёл ко мне здесь и сейчас. Только ту половину можно считать своей, которая поймет без слов. Которая не только слушает, но и слышит. Которой не важно, что и как ты делаешь, ведь ты умничка только потому, что ты это делаешь. Неважно, что макароны слиплись, а белая футболка стала розовой после стирки. Важно то, что половина старалась для тебя.

Моему мужчине был важен итог.

Ариса же, напротив, итог не интересовал нисколько. Ему было важно лишь то, что я занимаюсь любимым делом. Его интересовали мои промежуточные успехи. Он готов был столкнуть меня с обрыва, лишь бы я смогла летать.

Мой мужчина сказал бы мне:

- Николь, многие не умеют летать. Давай - ка ты бросишь всё и налепишь нам пельменей на ужин?

* * *