Анна Павлова

Я стал размышлять, сколько же городов в Соединенных Штатах, ибо во время каждого турне мы попадали в новые города: Каламазу, Батл-Крик, Седалиа, Уолла-Уолла. Мы ехали все дальше и дальше, выступая в храмах, мечетях, музыкальных академиях, залах, аудиториях и время от времени в настоящих театрах. Я, как и все прочие, размышлял, что же заставляло Павлову продолжать гастрольные поездки; почему всемирно известная великая танцовщица изнуряла себя, странствуя со своей труппой взад и вперед по США и все время давая представления? Существует много предположительных ответов на эти вопросы, но два предположения, безусловно, верны: она считала своим долгом дарить свое искусство миру и обладала повышенным чувством ответственности перед своей труппой – все это играло большую роль в ее решении предпринимать эти изнурительные турне. Они означали месяцы неустанной работы, что вселяло в нас определенную долю уверенности в будущем. Но, мне кажется, прежде всего ее влекла движущая сила – мысль о том, что она должна танцевать.

Забота Павловой о своей труппе не ограничивалась только тем, что она предоставляла нам работу и платила больше, чем в других аналогичных труппах, она действительно интересовалась нашими делами и благосостоянием. Например, в моем случае, когда мы танцевали «Русский танец» каждый вечер во время одноразовых представлений, она распорядилась, чтобы кто-нибудь заменил меня в «Снежинках» и мазурке, чтобы я не слишком уставал. Я тогда не ценил предоставленную мне возможность отдохнуть и обычно практиковался в индусских танцах за сценой во время «Снежинок». По прошествии времени я вижу, каким мудрым и доброжелательным было подобное обращение. «Лучше быть плохим оригиналом, чем хорошей копией» – одно из изречений Павловой, но ни в коем случае не «Будь оригинальным любой ценой», для этого она слишком благоговейно относилась к своему искусству. Хотя она и искала новые формы искусства в каждой посещаемой стране, но была на удивление невосприимчива к модному искусству, которое так часто представляет собой всего лишь попытку шокировать пресыщенный вкус общества. Она с отвращением относилась к элементам вульгарности, вкравшимся в современные комические балеты, выступала против включения угловатых и некрасивых движений только ради того, чтобы выделиться. Танцовщики труппы часто хотели танцевать что-нибудь более современное и ненавидели такие балеты, как «Фея кукол» (которые обожала публика), и готовы были заключить в объятия тех критиков, которые отзывались о них уничижительно. Но никто из нас не понимал тогда: что бы Павлова ни танцевала, ее гений, словно философский камень, преобразовывал любой танец в произведение искусства.