Аннаянска, сумасбродная великая княжна

Вы сами этим занимались - секли женщин плетьми за то, что они учили

детей читать книги. Страмфест. Мятежные книги. Карла Маркса. Великая княжна. Чушь! Как это можно научить ребенка читать Библию и при этом

не научить его читать Карла Маркса? Чем выдумывать глупые оправдания,

беритесь за оружие и исправляйте свои ошибки. Осудив вас за то, что вы

секли женщин, я еще больше осуждаю вас за то, что вы секли мужчин! Ведь

я сама женщина. Страмфест. Я вас не понимаю, ваше высочество. По-моему, вы себе

противоречите. Великая княжна. Ничего подобного! Я просто говорю, что если народ не может

сам управлять своей жизнью, значит им должен управлять кто-то другой.

Если народ не хочет добровольно исполнять свои обязанности, а хочет,

чтобы его принуждали и обманывали, значит, кто-то должен принуждать и

обманывать его. У власти должна быть небольшая группа людей - но людей

способных и энергичных. Из всех подобных групп я принимаю сторону той,

чьи принципы совпадают с моими. Революция так же жестока, как

Панджандрамы, но ее цели совпадают с моими. И потому я - на стороне

революции. Страмфест. Вы сами не понимаете, что говорите. Это ж чистый большевизм. Вы,

дочь Панджандрама, - большевичка? Великая княжна. Я готова стать кем угодно, лишь б сделать мир меньше похожим

на тюрьму и больше - на цирк. Страмфест. Ага! Вам все еще хочется стать цирковой знаменитостью! Великая княжна. Да! И чтобы в афише стояло: императрица-большевичка. Меня

ничто не остановит. Генерал Страмфест, я вам приказываю: спасите

революцию! Страмфест. Какую революцию? Какую? Их сотни! Найдите мне двух

оборванцев-революционеров, у которых было бы одинаковое представление о

революции! Что может спасти толпу, если в ней каждый рвется в свою

сторону? Великая княжна. Только одно - война. Страмфест. Война? Великая княжна. Да, война. Только перед лицом общей опасности все эти

враждующие партии поймут, что у всех нас одна задача, и сплотятся в

единую державу. Страмфест. Браво! Я всегда говорил, что война лечит от всех болезней. Но

чего стоит единая держава, если у нее нет единой армии? И что я тут

могу поделать? Я всего лишь солдат. Я не умею говорить речи, я не

одержал ни одной победы. Армия не пойдет за мной. (Снова уныло

спускается на стул.) Великая княжна. И за мной не пойдет? Страмфест. О, если б только вы были мужчиной! Если б только вы были

солдатом! Великая княжна. Допустим, я вам найду мужчину и солдата? Страмфест (в ярости вскакивает). А! Этого негодяя, с которым вы удрали!

Думаете через мою голову поставить его во главе армии? Не выйдет! Великая княжна. Вы обещали все исполнить, вы поклялись. (Марширует, словно

она перед строем солдат.) Я знаю, что только этот человек может

вдохновить армию. Страмфест. Вы заблуждаетесь! Вы потеряли голову! Какой-нибудь циркач, в

которого вы влюблены. Великая княжна. Клянусь, что я в него не влюблена. Клянусь, что никогда не

буду его женой. Страмфест. Кто же он такой? Великая княжна. Любой другой на вашем месте давно догадался бы. Этот человек

- у вас перед глазами. Страмфест (оглядываясь кругом). Где? Великая княжна. Посмотрите в окно.

Генерал бросается к окну. Великая княжна скидывает шубу и оказывается в мундире панджеробаенского гусара.

Страмфест (глядя в окно). Где он? Я никого не вижу. Великая княжна. Здесь, глупый вы человек. Страмфест (обернувшись). Вы! Святые небеса! Императрица-большевичка!

КОММЕНТАРИИ

Послесловие к пьесе - А.С. Ромм

Примечания к пьесе и предисловию автора - С.Л. Сухарев

АННАЯНСКА,

СУМАСБРОДНАЯ ВЕЛИКАЯ КНЯЖНА

Новый этап творческой эволюции Шоу начался вместе с Великой Октябрьской социалистической революцией.

Драматург оказался в числе тех представителей передовой интеллигенции мира, кто безоговорочно принял русский революционный переворот и дал ему справедливую оценку. Поняв мировое значение Октябрьских событий. Шоу увидел в них начало новой эпохи в истории человечества. Эту позицию, определившуюся уже в самом начале революции. Шоу неизменно сохранял и в дальнейшем. На протяжении всей своей последующей жизни он с неослабевающим интересом следил за быстрым ростом социалистического государства и неоднократно высказывался о нем в духе горячего сочувствия. Дружба с СССР и контакты с выдающимися русскими политическими и литературными деятелями сыграли важную роль в писательской биографии Шоу и наложили заметный отпечаток на его творчество.