Аннапурна

Снаружи крупа сменилась снегом. Удо не терпится испытать действие кислорода. Используя свой авторитет, он заставляет нашего офицера связи прогуливаться в маске. Лицо Нуаеля превращается в звериное рыло, соединенное гибким шлангом с дюралевым баллоном. Точь-в-точь первый человек на Луне! Бедный Нуаель в своей невероятной шляпе, надвинутой на нос и уши, производит неотразимое комичное впечатление, которое не хочет оценить лишь он один.

После испытаний все собираются в палатке. Ишак, пользуясь магнием, делает несколько снимков.

– Знаешь, я хочу побить высотный рекорд применения магния!

Действительно, лагерь расположен на высоте 6000 метров, и весьма вероятно, что в гималайских экспедициях такие съемки производились не так уж часто.

После ужина небо проясняется. Появляются звезды. Большой Барьер укутан в белое покрывало, освещенное луной.

Последняя радиосводка очень тревожна: муссон уже достиг северной части Бенгалии, и, кроме того, сильные атмосферные возмущения надвигаются с запада.

На следующее утро, 2 июня, на небе ни облачка. Будет хороший день. Как обычно, Террай поднимается ещё ночью. В шесть часов он с Ребюффа и двумя шерпами покидает лагерь. Солнце ещё не взошло. В лагере IV мы ещё спим беспробудным сном. Пока Террай преодолевает лавинный конус, Марсель Ишак производит киносъемку, пользуясь телеобъективом.

Постепенно Аннапурна оживает. Наблюдатель мог бы любоваться здесь удивительным зрелищем. В лагере II вокруг палаточного городка толпятся люди. Несколько выше Ребюффа и Террай с шерпами Панзи и Айлой вновь прокладывают путь по нижним склонам. Над лагерем III Кузи и Шац в сопровождении Ангавы и Путаркэ собираются пересекать большой кулуар. Наконец, на склоне ледника «Серп» Ляшеналь и я вместе с Анг-Таркэ и Саркэ снова топчем снег.

После обеда облака заполняют ущелье Миристи-Кхола и добираются до лагеря II. Через просвет Ишак замечает новое черное пятнышко у подножия острого ребра; вероятно, это лагерь V.

– Сделают ли они завтра утром решающую попытку? Все зависит от погоды!

Туман все более сгущается, слышатся крики. Ишак и Нуаель выходят вперёд и обнаруживают блуждающих в тумане Ангаву и Путаркэ. Кузи и Шац были вынуждены отправить их вниз из лагеря IV, так как там оставалась лишь одна палатка (вторая была в лагере V).

Дополнительное снаряжение будет доставлено группой Ребюффа – Террай, которая перенесёт сюда лагерь III. В свою очередь лагерь III будет вновь установлен силами группы, вышедшей из лагеря II.

В лагере IV настроение бодрое. Только что прибыли Ребюффа и Террай. Все находятся в хорошей форме. Террай размышляет над загадочной особенностью гималайских условий: четыре дня тому назад они с Ребюффа с трудом доползли сюда из лагеря III за семь часов. На этот раз им удалось осуществить дерзкий план, подобный которому вряд ли можно найти в истории гималайских экспедиций: выйдя на рассвете из лагеря II, они к 11 часам утра уже были в лагере III, полностью его сняли и поднялись до лагеря IV, выиграв таким образом драгоценный день… И при этом они несли вчетвером два высотных комплекта и более 10 килограммов продуктов. Ребюффа, подобно Ляшеналю, великолепно входит в форму.

Кузи и Шац встречают их с восторгом. На следующий день им пришлось бы самим, без всякой помощи, переносить лагерь, и это, естественно, им не улыбалось.

Аспирин, снотворное и другие снадобья, а также состояние радостного возбуждения, вызванного хорошей спортивной формой и надеждой на успех, делают свое дело: ночь для всех проходит великолепно.

3 июня 1950 года

3 июня. Первые проблески зари застают нас вцепившимися в стойки палатки в лагере V.

Понемногу ветер слабеет. К рассвету наступает штиль. Каждое движение требует героических усилий. Отчаянно пытаюсь сбросить с себя холодную мягкую гору, которая меня душит. Разум оцепенел. Каждая мысль сопряжена с усилием. Мы не произносим ни слова.

Какое отвратительное место! Воспоминание о нём всегда будет одним из худших в моей жизни.

У нас лишь одна забота: скорее отсюда уйти. Однако выходить сейчас нельзя. Нужно ждать первых лучей солнца.

5 часов 30 минут. Дальше пребывать в этом аду невозможно.

– Пошли, Бискант! Я не могу оставаться здесь ни минуты.

– Пошли!

У кого из нас хватит мужества согреть чаю? Хотя сознание и заторможено, однако мы представляем, сколько труда придется для этого затратить. Ни он, ни я не в состоянии. К чёрту! Обойдемся без чая.

И так уж каких усилий стоит вылезти из спального мешка и вытащить оттуда ботинки. От холода они сделались твердыми, как дерево. Надеть их удается лишь с большим трудом. Каждое движение вызывает одышку. Мы задыхаемся. Гетры также замерзли. Я ухитряюсь их зашнуровать, Ляшеналь – нет. Теперь очередь за рюкзаками.

– Бискант, верёвку не берем?

– Ни к чему, – отрывисто отвечает Ляшеналь. Килограмм сэкономим.