Аннигиляция

Кетси ошеломлённо уставилась на них.

— Я не чудовище. Убить несколько тысяч на «Нексусе» в обмен на справедливое общество — выгодная сделка. Убийство триллионов на родине, а их очень много, на многих планетах, чтобы действительно изменить баланс сил, — это ужасно. За кого ты меня принимаешь?

— За ту, которая будет легко осуждена, — мрачно сказал Сенна.

— Ты не можешь им рассказать, — зашептала капитан. — Людям на «Нексусе». Они будут преследовать кварианцев ещё более безжалостно, когда мы прибудем. Нам никто никогда не станет доверять. Никому нельзя говорить об этом. Пусть лекарство Йоррика сделает своё дело. Выброси меня в шлюз, если считаешь нужным; скажешь, я заразилась и умерла. Я приму это. Но ты не можешь рассказать. Теперь это твоя ноша так же, как и моя.

На долгое мгновение воцарилась тишина.

— Бабушка, установи связь с медотсеком, — рявкнул Сенна.

— Канал связи открыт, ке'сед. Кстати, знаю, что ты не спрашивал, потому что боги наградили тебя манерами чёрной дыры, но я почти готова начать последнее обновление программы. Ты предпочтёшь оказаться в криокапсуле, когда я это сделаю. Всё может пойти жестковато, как стакан отборного ринкола.

— Йоррик, ретровирус готов?

Ответа не последовало. Кетси заплакала. Анакс с любопытством наблюдала за ней. «Я запомню это очень хорошо», — подумала она.

— В непреодолимой агонии: Да, Сенна. Всё готово, — запинаясь, проговорил Йоррик. — С мольбой: По… по… пожалуйста, друг мой. Пожалуйста, скажи это.

Но Сенна ничего не сказал. Он грубо схватил капитана за руку. Она не сопротивлялась. Он потащил её к медотсеку, не говоря ни слова. Его гнев был таким чёрным и полным, что Анакс даже не попыталась рассказать ему историю Кахье, чтобы скоротать время в их долгой прогулке с мертвецом.

Йоррик скорчился в углу, его огромное благородное тело покрывали синие язвы. Элкор слабо кивнул в сторону стола для вскрытия, где его ждал заряженный гипоспрей.

Сенна'Нир повернулся к своему капитану.

— Я не собираюсь будить Кворум. Нас троих должно быть достаточно для трибунала. Ты сделала это, и ты всё исправишь. Производство большего количества ретровируса займёт время, а люди будут умирать. Возможно, умрут тысячи. Но ты же не позволишь этому случиться, верно?

Он взял гипоспрей и посмотрел на Анакс. Она торжествующе кивнула. Затем на Йоррика, чьи красные, покрытые коркой глаза расширились в понимании если не причин и целей, то, по крайней мере, того, что они собирались сделать. Элкор с трудом поднялся на свои массивные ноги и, казалось, позволил последней ярости Фортинбраса вырваться на свободу. Он бросился на Кетси'Олам с надломленным рёвом, впечатав её в стеклянную стену медотсека. Треск был ужасным. Капитан беспомощно застонала от боли. Но она кивнула.

Она кивнула. Годы спустя, когда Сенна'Нир вспомнит об этом, он попытается задержать внимание на том, что в конце концов она согласилась исправить то, что сделала. В ней всё ещё оставалась частичка той, кого он любил.

Этот рывок был последним, на что хватило сил у Йоррика. Он рухнул на пол.

— С глубокой любовью и нуждой: Скажи это, Сенна. Пора, — взмолился он.

Сенна'Нир опустился на колени рядом со своим старым другом. Он положил руки на серую голову древнего элкора, наклонился и прошептал:

— С бесконечной скорбью и дружбой: «Вот сердце благородное угасло. Покойной ночи, милый принц. Спи мирно под светлых ангелов небесный хор».

Элкор больше не дышал.

Кварианец поднялся, схватил капитана за горло, открыл зажимы на её шлеме, затем сорвал его и ввёл ретровирус прямо в ярёмную вену.

ГЛАВА 19 ВЫСВОБОЖДЕНИЕ

Кетси'Олам шла по коридорам своего корабля голой или достаточно близко к этому.

Заходила в каждый зал в каждой зоне. Они смотрели, как она входит, — её команда, её пассажиры. Голос старухи, занявшей место корабельного интерфейса, сказал им, что делать, но не почему. Они смотрели, как она идёт и поёт, и один за другим подходили к ней.

«Спой колыбельную звёздных морей,

Пусть мне приснится костюм мой скорей.

Не испугает пустыни жара,

Не заразят дождевые леса,

В космосе даже не тронут хлада:

У меня есть костюм, у костюма есть я».