Аннигиляция

— Прошлая ночь, — прошептала она. — Звёзды снаружи похожи на пшеничные зёрна. Помещение, музыка, свет, движение. Совал Раксиос. Танцует подобно сердцу, объятому огнём. Кварианец танцует с ней, смеётся, словно цапля на поверхности чистой воды. Я одна и несчастна. Так много людей. Так много звуков. Я иду одна по станции, как по берегу реки, смотрю, слушаю. Я поднимаю глаза: молодой человек ползёт по чреву корабля, минога против серебряной акулы, принимает пищу, делает уколы… что-то ещё. Он видит меня, я отдаляюсь. Я считаю свою жизнь книгой секретов. Я помню все свои грехи. Потом выстрел в тени. Минога мертва. Фигура, исчезающая вдалеке, поющая, гудящая, голос, который я знаю, голос, который я не слышала почти триста лет, та же цапля, чьи ноги не оставляют следов на чистой воде.

Её веки раскрылись.

— Память дрелла совершенна, но мы должны выбирать, что помнить. Я думала, что продолжаю вспоминать Совал, потому что многое из произошедшего, казалось, каким-то образом связано с ней. Но не её хотел показать мне мой разум.

Анакс всегда удивляло, как легко обратить любовь в недоверие, если действительно постараться. Сенна молча шёл за ней, оставив батарианку играть роль тюремщика, которая ей, пожалуй, нравилась. Темнота коридоров помогала им; в тишине, царившей в зоне дреллов, было легко услышать шаги капитана.

Она не пошла в инженерный отсек.

Они сохраняли дистанцию. Точечные огни аварийного освещения подсвечивали силуэт Кетси в темноте. Из ниши возле кают-компании № 2 высунулась рука, схватила её и затащила внутрь. В темноте послышались голоса.

— Ты что делаешь? Я сказал тебе встретиться со мной. Всё зашло слишком далеко. Мы должны что-то предпринять, — прорычал мужской голос.

— Прошу тебя, Малак'Рафа, не надо бояться. Всё идёт куда лучше, чем мы могли представить. Они схватили ханара. У них нет сомнений, и они обвинят его. Если лекарство элкора сработает, ничто не бросит на нас тень.

— Что ж… это меняет дело. Но Кетси… если ретровирус сработает… все наши планы… — печально продолжил Малак.

— У нас будет время для других планов. Новая жизнь в Андромеде. Везде, где есть жизнь, есть надежда. Мы везунчики, Малак. Нам повезло найти путь, свободный от всего этого.

— Этого не должно было произойти…

Капитан приложила палец к лицевому щитку Малака'Рафы.

— Я знаю. Возвращайся в кварианскую зону. Я пойду в грузовой отсек. Найду что-нибудь полезное и сегодня же избавлюсь от Исса, чтобы он не смог рассказать правду. Хотя не похоже, что он склоняется к этому: он и впрямь счастлив, что всё это произошло. Я никогда не пойму ханаров. Или религию. Скоро всё будет хорошо.

Сенна'Нир и Анакс наблюдали, как кварианец исчезает в длинном изогнутом коридоре.

— Ох, Кетси, — задыхаясь от ужаса, охнул Сенна. — Что ты наделала?

Капитан резко повернулась к ним, снимая с бедра маленький пистолет «Дуга».

— Сенна! — вскрикнула она. — Ты напугал меня! Что ты рыскаешь здесь тайком?

Анакс всегда подмечала, что люди бывают самими собой, когда боятся, что их застукали за тем, чего делать не следует. Признаются ли они в этом сразу? Попытаются сбить с толку? Всё, что личность представляла из себя, проявлялось в этот момент.

— Кажется, я свернула не туда, — нервно засмеялась капитан.

— На своём собственном корабле? — резонно заметила дреллка.

— Это большой корабль, Анакс Терион. А разве ты не должна охранять нашего друга-ханара?

— Ах, — протянула Анакс, сцепив руки за спиной. — Похоже, Исс — буквальное воплощение старой народной пословицы землян о копчёной селёдке. [ «Копчёная селёдка» — техника сбивания со следа, отвлекающий манёвр. Раньше во время охоты сильно пахнущая копчёная селёдка использовалась, чтобы сбить собаку со следа. — Прим. перев.] Он радуется смерти и уничтожению, но никак не причастен к ним.

Рука капитана задрожала, сжимая пистолет.

— Малак, — позвала она, но никто не отозвался.