Anno domini

Вадим не видел ничего, кроме экрана монитора, в котором протекали последние, мучительные часы жизни самого великого на земле человека. Он всегда любил Иисуса. Иногда читая молитву или просто обращаясь к Богу, он подразумевал именно его. Он много узнал из Библии, он прочитал Евангелие, он знал историю христианства и православия, но он не мог себе представить, что на плечи этого несчастного человека могло обрушиться столько страданий, сколько выливалось на него сейчас с экрана.

Изредка отвлекаясь от действа, Вадим обращал внимание на нарастающее внутри головы давление. Жалость, сострадание к Иисусу распирали его черепную коробку. Как? Как мир может быть таким жестоким? Что должно быть в душе человеческой, чтобы творить то, что делали с Иисусом? Кто наградил этих людей такими душами? Да разве только этих! А фашизм, а монголо-татары, а Сталин и его палачи, а инквизиция с именем Бога на устах? Господи, Господи! Что же происходит с людьми? Две тысячи лет назад Иисус говорил: «Любите врагов своих так, как любите своих друзей. Ибо, какая вам польза от того, что будете любить любящих вас?». Как можно было не услышать этого за столько веков, как можно было до сих пор не поумнеть? И тут же он ловил себя на том, что кулаки его хрустели от напряжения, готовые разорвать тех солдат, которые казнили на экране Сына Божьего. Слезы то и дело скатывались по его щекам. Анна давно уже взяла полотенце и вытирала лицо и нос. Мир вокруг перестал существовать, осталась только дорога на Голгофу, по которой основатель современной религии нес свой крест, достойный каждого из нас. Мария весь этот путь прошла рядом со своим несчастным сыном и пережила вместе с ним каждый удар по его изуродованному телу.

Вадим теперь понимал, почему ее образ так почитаем в католицизме. Нет большего испытания матери, чем видеть страдания своего дитя, сердца от сердца своего, крови от крови своей. Он вспомнил свою умирающую мать, шепчущую ему в последнее утро собственной жизни: «Сынок, поспи еще немного, ведь ты так поздно вчера лег». Слезы лились и лились из его глаз. Он не стеснялся жены, тем более что она сама не могла удержаться от плача.

Гвозди вбивались в ладони Господа, а Вадим ненавидел весь мир за его жестокость. Людям не место в раю, они не достойны рая. Столько тысячелетий уже дано человечеству на то, чтобы одуматься, но нет в душе человеческой перемены к лучшему. Человечество обречено, проклято навечно! И по заслугам! А в этот момент Иисус говорил: «Господи, прости их, ибо не ведают, что творят!». И мозги Вадима вскипали от такого противоречия. Голова болела от скорби, от смятения, от непонимания, как можно справиться с ненавистью, которую порождает такая жестокость, как можно возлюбить варваров, которыми переполнено общество.

Ни одно животное на земле не способно на злость. Когда хищник убивает свою жертву, он делает это только ради насыщения, только следуя инстинкту поиска пищи. Но ведь люди получают удовольствие от убийства! Нет большего зла на земле — как человек. Нет большего проклятья, чем быть человеком и жить среди людей. Каким еще может быть ад, если не таким как здесь?

Фильм окончился, но ни Вадим, ни Анна не могли прийти в себя после пережитого. Они оба умылись, но когда он попытался что-то сказать, то почувствовал, как губы его задрожали, и слезы снова увлажнили глаза. Переполненность эмоциями не давала возможности произнести ни слова. Для того чтобы восстановиться и немного отвлечься, Вадим вышел во двор, потрепал собаку, сходил в пристройку и снова умылся. Когда он вернулся в дом, жена уже заварила кофе и закурила сигарету. Она курила несколько раз и в течение фильма, но, не произнося при этом ни слова и не отрываясь от экрана. Только теперь она смогла заговорить.

— Я знала, что Иисуса били и распяли, но я не могла себе представить, что это было именно так. У меня даже не находится слов, чтобы передать свои ощущения. Я не могла себе представить, что можно снять такой фильм. Какой же все-таки молодец Мел Гибсон. Какие натуральные все съемки, и то, что фильм не дублирован, добавляет ему еще больше естественности.

— Так мало того, они ведь еще и говорят на древнем еврейском языке. Не знаю — иврит ли это или идиш.

— Наверняка он получил «Оскара».

— Не знаю. Уверен, что он достоин его.

— Почему же Бог не помог Иисусу, зачем позволил так страдать?

— Потому что Иисус для этих страданий и был послан на землю. Он отстрадал за всех за нас, взял на себя все наши грехи и, таким образом, дал нам возможность без тяжести прошлых ошибок, без груза прегрешений предков начать новую жизнь. И посмотри, как современное человечество, я имею в виду нашу эру, использует эту возможность. Хоть ее начало возьми, хоть средневековье, хоть современность. Кругом ложь, предательство, войны, жадность, прелюбодеяние.

— Но ведь не все человечество живет по заповедям Иисуса, есть ведь и другие религии, например ислам. У них же другие законы.