Аномалия

– Лучше обратно. Иначе правда заблудимся, – я оглядел пространство впереди в поисках ориентиров. Лоскутный ковёр передо мной как будто шевельнулся. Я сделал шаг вперёд, и одновременно с тем, как моя нога, сминая несколько слоёв лоскутов, упёрлась в твёрдый край невидимого углубления, прямо перед нами, разбрасывая в стороны куски материи, поднялось ужасное, похожее на огромного серого богомола существо. Ростом выше человека, фасеточные глаза по краям головы, мощные челюсти, длинные руки-клешни… Мысленно я приказал животному развернуться и убегать – никакой реакции! Богомол наклонил голову вправо, затем влево, будто примеряясь для атаки. Жаль, что у меня нет того чёрного шара! Чувство обезоруженности, слабости человеческого тела по сравнению с такими созданиями накрыло меня с головой. Боковым зрением я заметил слева от себя белый шар, один из тех, меловых. Не раздумывая, я схватил его, перекинул в правую руку, размахнулся и бросил, целясь существу в голову. Шар, казавшийся прочным куском гипса, вдруг рассыпался, превратился в облако пыли, которое моментально сгустилось, образуя в воздухе призрачное, полупрозрачное лицо человека. Раздался громкий крик, наверное, самый ужасный из всего, что слышал я в своей жизни. Отчаянный крик десятков или даже сотен голосов, неестественно нарастающий, становящийся нестерпимым. За две секунды достиг он своей кульминации. Вместе с этим лицо-призрак, породившее его, распалось на множество острых длинных шипов. Шипы повернулись в сторону богомола, на мгновение замерли; крик оборвался, и шипы со скоростью, которую не способен уловить человеческий глаз, пронзили тело существа, оставаясь торчать из него зловещими белыми иглами. Богомол вздрогнул и осел вниз. Он был мёртв.

Будто парализованный стоял я над неподвижным телом хищника. Сердце всё ещё продолжало громко стучать в груди, я чувствовал пульсацию в пальцах рук, покрытых белой меловой пылью, слышал её в ушах. Постепенно темп пульсации замедлялся, дыхание выравнивалось. Тело снова начало подчиняться мне. Я обернулся: Влада нигде не было.

– Влад! – закричал я, озираясь по сторонам в поисках движения или тени, обозначивших бы присутствие друга. – Влад!!

«Опять начинается» – молнией пронеслось в голове. Опять эти исчезновения, опять мир, к которому с таким трудом и риском пытаешься приспособиться, будто необъезженный жеребец сбрасывает тебя на землю. Ощущение, что у всего происходящего есть какие-то внутренние правила, есть смысл, есть цель, незримо присутствовало в моём сознании, то помогая бороться и идти вперёд, жаждая обрести наконец это понимание, то напротив, опустошало, побуждало закрыться в себе, лечь и заплакать, как обиженный ребёнок, которого старшие заставили играть в непонятную ему игру, и он, не знающий её, раз за разом проигрывал.

Я побрёл было обратно к тому месту, где мы провалились в подземелье; затем вернулся, взял рюкзак Влада, расстегнул молнию… Но есть расхотелось. Подобрав шар, я посмотрел на него, ища ответы или хотя бы намёки на ответы. Грубый белый шар, похожий на неряшливую, наспех заглаженную гипсовую отливку. Я запустил шар в сторону ближайшего столба. Хор криков, резкие звуки, будто пенопластом провели по стеклу… И вот уже иглы торчат из столба с обеих сторон, прошив его насквозь. Эту породу не брал даже победит (твёрдый сплав, используемый для изготовления инструментов. – Прим. автора), как такое возможно?

Как вообще всё это возможно?

Закинув рюкзак на плечи, я зашагал обратно. Около кучи сиреневых крыльев знакомый голос окликнул меня:

– Убегаешь?

Человек в клетчатой рубашке!

Он сидел на бугре, надвинув шляпу на глаза и вытянув в мою сторону руку. Сквозь пальцы вниз сыпался рыжий песок. Когда струйка иссякла, он резким движением ладони стряхнул остатки песка и положил руку на колено.

– Ты всё бежишь и бежишь.

Я сбросил рюкзак на лоскутный ковёр:

– А что мне делать?! Объясни, если ты здесь всё знаешь!

– Нет, это ты всё здесь знаешь. Ты и…

– Пошёл к чёрту со своими загадками! – закричал я, хватая валявшийся рядом белый шар и швыряя его со всей силой в клетчатого. Крики заполнили подземелье, отражаясь от свода, белое лицо рассыпалось длинными шипами и бросилось вперёд, пронзая цель насквозь. Эхо стихло. Человек покачал головой и принялся вынимать белые шипы, отбрасывая их в сторону.

– Сердишься? Да ведь ты сердишься сам на себя… Ты лучше вот что, – он вытащил последний шип, торчавший из шеи, – иди к Белому кораблю. Оттуда проще управлять Аномалией, так ведь? Вот и поправишь всё, как захочешь.

– Стой. Кто ты такой? – я решительно шагнул к нему. Клетчатый человек чуть наклонил голову:

– Ты прекрасно знаешь, кто я такой.

Он снял шляпу и повернулся. В полумраке подземелья на меня смотрело моё собственное лицо.

Глава 3