Аномалия - Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт

Пленный, назвавшийся Савелием Истоминым, унтер-офицером полицейской команды Варшавы, охотно рассказал, из-за чего начался весь сыр-бор со стрельбой и погонями.

«Блин, а я спал! – огорченно подумал я. – Настолько все просто и обыденно».

Если он не соврал, все началось со знаков внимания, которые начал оказывать один из гостей Але. Гость был главным полицейским чином Варшавы. А еще приходился близким родственником хозяину усадьбы.

Так вот, когда гости на второй день разъехались, полицейский стал усиленно увиваться вокруг Али. Получив очередной отказ, он, пользуясь тем, что ни у кого из нас не было никаких документов, стал давить на нее, угрожая своим положением. Дальше все было просто. Андрей вступился за честь дамы, побитый полицейский с позором удалился. Хозяин усадьбы пан Пшеновский отрицательно встретил прыть гостей, но из-за больного пока ничего не предпринимал. На следующий день, то есть вчера, полицейский вернулся, и не один, а с пятью подчиненными, да еще прихваченным для «силовой поддержки» взводом драгун какого-то там полка, с поручиком во главе. Савелий не знал, что там были за разговоры, благоразумно оставаясь в тылу, но началась стрельба, и получилось одиннадцать трупов. Причем Андрей смог уйти, а вот Аля и профессор отказались это делать, надеясь, что я очнусь. Сейчас же загонщики, только что вернувшиеся с суточных безрезультатных поисков Андрея, решали нашу судьбу. Арестованные Аля и профессор были заточены в разных комнатах.

Сейчас я, переодетый в полицейскую форму, поднимался по лестнице, припоминая наш разговор с унтером…

– Так, теперь подробно. Какие комнаты, где? Сколько людей в усадьбе? Чем вооружены?

Блин, как я пленного развязывал, это целая эпопея! Хорошо веревка длинная – та, которой я его к стулу привязал. А на потолке крюк от люстры. Перекидываю туда конец, спускаю, завязываю петлю на шее полицая.

– Так, Савелий, теперь ты быстро разденешься, исподнее снимать не надо, а вот мундир изволь. – Штаны и сапоги я с него еще на стуле стянул и на себя нацепил. – Попробуешь крикнуть или еще чего, я за веревку дерну со всей силы.

И до того мундир ему с плеч приспустил, чтоб не мог он руки кверху вскинуть и за веревку ухватиться. Сделал напуганный полицай все, как я просил. И дал себя снова связать и кляп в рот сунуть. А до меня лишь сейчас дошло, зачем? Достаточно было его со стула, снова мордой в пол, руки за спиной уже, развязал, стянул, снова связал. Ну да ладно…

Так вот, когда я по лестнице поднимался с деловым видом, мимо меня горничная прошмыгнула, приятная на вид, с тазиком в руках. На меня внимания не обратила – идет человек в форме, значит так надо. А мне это придало уверенности, так сейчас недостающей (ну не Штирлиц я все ж и не Джеймс Бонд), – и я, перескакивая через ступеньки, стал подниматься на второй этаж. Кабинет хозяина – это по лестнице и вторая дверь справа. Посмотрим, Савелий Истомин, не соврал ли ты. А то вдруг открою, а там караульная, и десять служивых со стволами мне в грудь? Нет, там, в господской части, их вряд ли бы разместили. Вот она, дверь – оп-па, и еще один часовой. Форма у него зеленая и сабля на боку.

Кавалерист, драгун, не полицай. Вряд ли он знает в лицо – и меня, и всех полицаев! Что ж, примем вид торопящегося курьера – и запаленно дыша, ничуть не притворяясь, я быстро зашагал к охраннику. Подойдя, вопросительно смотрю на него. Скосив на меня взгляд, солдат молча показывает на дверь кабинета, мол, мне туда.

Хук справа у меня всегда был нокаутирующим, несмотря на то что разрабатывал я в основном левую. Подхватив часового под мышки, аккуратно положил его на ковровую дорожку, расстеленную в коридоре.

Обыскав охранника, я кроме сабли обнаружил у него за поясом пару пистолетов. У Савелия ничего подобного не было. Быстрый осмотр показал, что они заряжены.

Подойдя к двери, осторожно приоткрыл ее и заглянул вовнутрь. За столом сидел хозяин дома и крутил в руках полуразобранный ТТ, на столе лежали еще два, видимо, профессора и Али. Рядом сидел сухопарый парень в военной форме, который с большим интересом рассматривал разложенные на столе вещи. Мои вещи. Рядом со столом ходил, заложив руки за спину, расфуфыренный тип в мундире иного вида. Не зная, как отличить военную форму от полицейской, я предположил, что этот тип и есть обидчик Али, ну а второй обмундированный – это поручик-драгун.

Быстро и молча вхожу в комнату. Первые секунды самые важные. Это хоть и не бой, когда пули свистят вокруг, но и обычному человеку трудно вот так, с ходу опознать в вошедшем врага, в которого надо стрелять. А мне надо приблизиться – чтобы схватить оружие. Мое оружие – потому что я никогда не стрелял из пистолета позапрошлого века. Но мои противники этого не знают.

Улыбаюсь начальнику и говорю:

– В сторону. Быстро! Убью!

И дуло ему в живот. Риск был – вдруг начальник старый вояка, ствола не испугается? Но тут, наверное, подсознание мое сработало – такой мундир со всякими финтифлюшками не надел бы.