Аномалия

Профессор вообще был нервным человеком. Оно и понятно, язва желудка кого угодно сделает нервным, да и сам он признался как-то полковнику Бенджамену Лидделу, что в молодости не выпускал изо рта сигарету с марихуаной. Это тоже здоровья ему сейчас, уже в почтенном возрасте, не добавило. Но в годы молодости профессора марихуану курили или пробовали курить все, кто вообще курил, и даже те, кто не курил простой табак. И это не казалось преступлением. Тогда законы были другие, и нравы были другие. Сигарета с марихуаной считалась в любом обществе хорошим тоном.

Полковник сам, еще до поступления в Вест-Пойнт[6], пробовал марихуану, хотя простые сигареты не курил. Но большого удовольствия не почувствовал и потому привычки не приобрел. Наверное, он был из тех пресловутых десяти процентов человечества, на которых марихуана не действует, следовательно, и смысла втягиваться не было.

– А что мисс Александра говорит? – спросил полковник.

– Профессор Троицки приедет только после обеда. Пока же я знаю не больше вашего.

Полковник налил себе еще один стакан воды из кулера. Простая вода, в меру охлажденная. В местном жарком климате Бенджамен Лиддел, по натуре своей человек северный, выпивал очень много охлажденной воды и сам страдал от этого. Но без воды обходиться не мог.

За окном проехал автобус с сотрудниками лаборатории. Входа в здание из окна кабинета профессора Кошарски видно не было, поскольку находился вход в той же стене, что и окно, но стоянку автобуса все же можно было рассмотреть, хотя и под острым углом. Полковник прижался к стеклу, всматриваясь в людей, что выходили из автобуса.

– Что интересного увидели, Бенджамен?

– Мне показалось, что профессор Троицки вышла из автобуса.

– Это вам показалось, – Фил Кошарски глянул на часы. – У нее самолет прилетает только через полчаса.

– Сюда, на базу?

– Нет. Ей по рангу не полагается персональный самолет, а самолеты лаборатории, как вы должны помнить, летают только три раза в неделю. Александра прилетает в Лос-Аламос, в гражданский аэропорт, там ее встречает машина. После обеда будет здесь.

– Если в Лос-Аламос, то будет только завтра утром, – сделал вывод полковник Лиддел. – Женщины плохо переносят самолет, а еще хуже – автомобили. Александра захочет отдохнуть, помыться и все прочее, что требуется женщине.

– Вы плохо знаете женщин, Бенджамен, и совсем не знаете русских женщин. Она будет, как обещала, после обеда. А вообще… Кто вам сказал, что профессор Троицки – женщина?

– А кто же она?

– Трудно сказать. Я представить себе не могу мужчину, который воспринял бы ее как женщину. Тем более русскую женщину…

– Троицки эмигрировала из России больше 30 лет назад. Она давно уже американка.

– Во-первых, Александра эмигрировала из Советского Союза, а не из России. И не просто эмигрировала, а бежала, прихватив с собой копии секретных документов – результат работы лаборатории, которую она возглавляла. Лаборатория была гражданская, хотя работала на армию, но гражданский статус дал ей возможность бежать. Руководителю военной лаборатории такой возможности, скорее всего, не представилось бы. Помимо всего прочего, ее трудно назвать однозначно женщиной хотя бы из-за ее возраста. Благодаря возрасту, и еще более благодаря характеру, она плюет на все условности. И если Александра сказала, что будет после обеда, значит, она будет здесь после обеда. Ну, естественно, если не вмешается погода. И привезет все нужные нам для доклада материалы. Хотя кое-что из материалов у нас уже есть. Но у нее данные точные и конкретные, по разным точкам. В Европе профессора Троицки уважают и помогают ей, чем могут. А в это время, когда вся Европа трясется в ожидании новых ливней, европейцы особенно постараются помочь.

– Будем ждать… – вздохнул полковник Лиддел и взялся за третий бумажный стаканчик, чтобы налить воды из кулера.

* * *