Аномальная зона

– Ну, скажем так… из англоязычной. Вам, в общем-то, это знать ни к чему. Существует некая… э-э… транснациональная корпорация, которой стало известно, что где-то на территории России функционирует объект, на котором ведутся научные исследования по интересующей корпорацию тематике. Кое-какие наводки, где искать этот объект, у меня были. И я, прибыв в Россию, его нашёл. Но по известным вам причинам ни сведений о характере научных разработок, ведущихся в здешней лаборатории, получить так и не смог, ни вернуться восвояси не сумел, оказавшись под стражей. А ведь то, чем занимаются здесь учёные, действительно представляет огромный научный и коммерческий интерес. И если вы мне поможете получить эти сведения… уверен, корпорация не поскупится и заплатит за них приличную сумму.

Студейкин залился румянцем:

– Но ведь это же будет изменой Родине с моей стороны!

Олекс засмеялся раскатисто, искренне:

– Ох, не могу… Это вы от здешних обитателей переняли такую пещерную риторику времён холодной войны? Мир изменился, дорогой Александр Яковлевич. Он стал открытым. И разработки здешней лаборатории не имеют никакого отношения к военно-промышленному комплексу и обороне. Вы что, тупоголовых рабсилов в современных вооружённых силах использовать собираетесь?

– А зачем же тогда эти сведения потребовались вашей корпорации? – хитро прищурился Студейкин.

– Господи! – всплеснул руками Олекс. – А то вы наших буржуев не знаете! Ну, втемяшилось им в голову – искусственно выведенного человека получить! А денег – как у дурака махорки. И заплатить они мне пообещали, если я им эти сведения раздобуду, три миллиона. Сейчас, десять лет спустя, с учётом инфляции, моих… э-э… суточных за этот срок – миллионов пять, не меньше.

– Рублей?! – схватился за голову Александр Яковлевич.

Завхоз снисходительно усмехнулся:

– Долларов, голубчик вы мой, конечно же, долларов. Причём учтите: это минимальная, на мой взгляд, цена. Вообще-то я рассчитываю получить процентов на тридцать больше.

– Ух ты! – с шумом выдохнул поражённый колоссальной суммой Студейкин. А потом словно в воду ледяную нырнул: – Согласен.

– Ну вот и хорошо, – видя душевные терзания собеседника, успокоил его Олекс. – Да не переживайте вы так! Никакой измены Родине в вашем поступке не будет. А если бы, между нами говоря, и была? Чем вы ей, вашей Родине, так уж обязаны? Тем, что всю жизнь, как всякий интеллигентный человек, провели в нищете? Да ещё угодили сюда, в сталинский лагерь! Ах, кто-то может утверждать, что вины Родины в этом нет! – патетически простёр над головой руки Станислав Петрович. – Ну, не скажите! Ведь это только в такой стране, как Россия, с её дикими пространствами, бездорожьем, известным разгильдяйством её властей и безалаберностью местного населения могли потерять целый концлагерь вместе с зеками и вооружённой охраной! И более того – не обнаружить затем его на протяжении шестидесяти лет! Вы говорите, что здесь, в Гиблой пади аномальную зону искали? Да вся ваша чёртова Россия – сплошная аномальная зона! И перед этой страной вы, друг мой, чувствуете себя виноватым?!

Александр Яковлевич кивал согласно, но на душе у него кошки скребли.

7

Резаный, как вор старой закалки, не чуждый благородства, сдержал своё слово: Марципанова блатные не тронули.

Сам пахан занял дедушкин кабинет в штабе, там же и спал, а Эдуарда Аркадьевича определил на жительство в баньку неподалёку.

– Ты, гражданин начальник, там обитать пока будешь, – предупредил он бывшего правозащитника. – Помещенье хорошее, тёплое. Мы тебе туда шконку поставим, стол, тубарь. Печка там, само собой, есть. Будешь, в натуре, как Ленин в Разливе. Тезисы, хе-хе, для моих выступлений писать.

В посёлке вольготно разместились урки, загнав чекистов вместе с семьями и поселенцев-вольняшек за колючую проволоку, в лагерь. Туда же спровадили мужиков-пахарей и сук-активистов. Последних вгорячах собрались было, по давней зоновской традиции, кончить на месте, да одумались вовремя, успев замочить лишь несколько человек: кто-то ведь должен организовывать лагерный быт, следить за порядком да принуждать мужиков к работе!

Оставили и самоохрану, приставив к ней для присмотра несколько блатарей. И вскоре жизнь за колючей проволокой пошла своим чередом. Шахта выдавала на-гора слитки золота, конвой гонял заключённых на лесоповал, правда, чекистов держали пока взаперти по баракам – работы на режимной территории почти не было, а выводить на объекты бывшую вохру самоохрана всё-таки не решалась.

Марципанов охотно спрятался в баньке. Вечно пьяных вооружённых урок он опасался, а потому без особой нужды носа на улицу не высовывал. Тем более что там то и дело вспыхивали драки с поножовщиной и стрельбой.