Аномальная зона

Во-первых, она чувствовала, что обречена стать матерью-одиночкой. А при ее работе это не слишком хорошо для ребенка. Значит, решила она, от материнства придется отказаться. Все равно оно из радости, описанной во многих книгах, превратится в сплошную муку.

Во-вторых, она, конечно, могла бы попробовать удержать при себе мужчину, отца ее предполагаемого ребенка. Кира прекрасно понимала: иной раз даже серая мышь способна повернуть семейную ситуацию так, что ее красавец-муж никого, кроме нее, не захочет видеть до конца своих дней. Семейное счастье связано с женской красотой в последнюю очередь, или красота тут вообще не имеет никакого значения. Но у женщин, не отмеченных печатью красоты, все-таки было то, чего Кира ни одному нормальному мужчине дать не могла: они получали удовольствие в постели и умели этим удовольствием делиться. Однажды она случайно услышала краем уха сказанное в ее адрес словечко «бревно», и, хотя первой ее реакцией была обида, позже, поразмыслив, женщина поняла: правда звучит обидно, но обижаться на нее может только глупец. И поскольку Кира не считала себя глупой, то логично рассудила: нормальному мужику трудно терпеть рядом с собой «бревно», пусть оно хоть сто раз мать его детей. А ненормальный ей и самой ни к чему.

Кто-то при ней обмолвился: от этого лечатся. Но Кира Березовская решила не забивать себе голову всякой чепухой, поставила на личной жизни жирный крест и с головой ушла в работу. Следователя городской прокуратуры Киру Антоновну Березовскую с тех пор не интересовало в жизни ничего, кроме службы и непосредственных обязанностей. Ее невозможно было заинтересовать перспективой карьерного роста, деньгами и прочими материальными благами. Квартиру она в свое время получила, одной комнаты ей хватало с головой, потребности следить за новейшими веяниями моды у нее не было, она не имела никаких посторонних увлечений, а следовательно — и слабых мест.

Неудивительно, что опер Сергей Бражник испытывал странное влечение к этой следачке-чудачке. Нет, как женщина она его нисколько не привлекала. В этом отношении Сергей оказался вполне старомодным — привык к жене и думать не думал о том, чтобы как-то разнообразить свою интимную жизнь. Даже имея на оперативной связи среди прочего контингента нескольких недешевых проституток, он ни разу не клюнул на «шару», хотя большинство его коллег, и не только холостых, без малейших укоров совести пользовались служебным положением, не считая эти «пистончики» супружеской изменой.

Нет, в этой некрасивой и упрямой женщине-следователе опер почувствовал родственную душу.

Как в сказке о Маугли: мы с тобой одной крови, ты и я.

Эту связь со временем ощутили не только Кира и Бражник. Сродство этих душ приметили и на высших уровнях. Именно благодаря этому, особенно в последнее время, им все чаще выпадало работать в паре.

Убийство Поддубного могли раскрыть только такие люди — фанатичные и упертые профессионалы.

И первые же выводы, сделанные Бражником и не отвергнутые Березовской, подтвердили: в действительности это дело не является чем-то суперсложным.

6

Охотно махнув сто граммов водки и заполировав пивком, старший лейтенант Пузырь поудобнее устроился за столом, стрельнул у Бражника сигарету и закурил, явно намереваясь продолжить общение.

Сейчас жизнь уже не казалась Коле Пузырю такой уж скверной, и вот о ней, такой непростой, но все равно чудесной, он и собирался потолковать с капитаном. Вот только в планы Бражника не входило развлекать свидетеля, от которого к тому же крайне мало практической пользы. Поэтому, терпеливо дождавшись, пока тот докурит, опер заказал еще по пятьдесят и сразу предупредил: у него сегодня еще дела. Пузырь заметно огорчился, выпил и после короткой паузы напомнил: «Серый, даже в самой поганой хате по три раза наливают». Откупившись от настойчивого старлея, Бражник чуть ли не силой вытащил его из кафе-бара, на тротуаре распрощался с ним, но перед тем по настойчивой просьбе Пузыря зафиксировал в памяти своего мобильника его номер и пообещал звонить, «если что». После чего сделал вид, что возвращается в управление.

Но как только старший лейтенант скрылся за ближайшим углом, вернулся в кафе, кляня себя за эти детские штучки, попросил пол-литровый стакан кегового пива, устроился за пустующим столиком, закурил и принялся освежать в памяти основные обстоятельства дела Поддубного.

Вводя журналиста Шамрая в курс дела, Бражник и Кира, ясное дело, о многом умолчали. Постороннему человеку незачем было знать все детали. В действительности круг подозреваемых был очерчен уже на третий день после преступления и оказался довольно узким.

Собственно, двух кандидатов в убийцы и кругом не назовешь.