Аномальная зона

– Дружеским визитом, Надира, – поправил Семигорцев

   Хрустов украдкой посмотрел на девушку. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять характер отношений между хозяином и гостьей. Нельзя сказать, чтобы он почувствовал ревность. К своей вчерашней влюбленности Антон относился весьма скептично, но все равно стало немного грустно.

      -Опять задумались, Антон Петрович? Вы бы свитер сняли, а то запаритесь!

      Голос командора вернул к действительности, и Хрустов обнаружил, что снова наступило лето. Ограды опять утопали в зелени. В садах по яблоневым веткам весело скакали птицы. На лужах не осталось и следов ледяной корки, а в заболоченной канавке у колодца репетировал лягушачий оркестр.

     Глава 16  Неожиданный поворот событий

   Разомлев от жары, Хрустов снова пребывал в мыслях где-то далеко от Глухаревки. Услышал приближающийся шум мотора, он только в самый последний момент спиной почувствовал угрозу. Действуя инстинктивно, отпрыгнул в сторону, и в полуметре от головы, громыхая, пронесся деревянный борт кузова. Вылезая из придорожной канавы, Хрустов обругал сидевшую за рулем пьяную сволочь. Потом огляделся по сторонам и снова обнаружил, что остался один.

   Рядом на обочины клевали что-то в пыльной траве куры. Под ленивым полуденным солнцем грели свои черепичные бока крыши. На прежнем месте торчал из дорожной колеи трактор и рядом, как и вчера, собирал придорожную пыль аккуратно расстеленный коврик. За краем поселка серой лентой уходила под откос уже знакомая дорога. Но не было не единой человеческой души на всем обозримом пространстве!

   На этот раз Хрустов действовал строго по инструкции. Не двинувшись с места, попытался изучить обстановку, но никаких перемен не обнаружил. Посмотрев на часы, решил, что будет ждать до тех пор, пока исчезнувший Семигорцев снова не проявится. Правда, в голову тут же полезли тревожные мысли.

      " А вдруг с командором что-то случилось? Тогда надо либо начинать его поиски, либо быстрей возвращаться в лагерь."

      Так в раздумьях и сомнениях прошел час, другой, третий. Наконец Хрустов осознал, что наступил случай, никакими инструкциями не предусмотренный, и ему все-таки придется возвращаться одному.

      Дорога назад показалась неожиданно короткой. Тем не менее, на берег Безымянки, он вышел уже в сумерках. Темнота в этот вечер пришла подозрительно быстро. Хрустов даже подумал, что снова вернулась осень. Но сумерки были по-настоящему летние с запахом травы, лягушачьим кваканьем, назойливым комариным писком. В молочно-сером небе проступила луна. Маленький изъян в почти идеальном круге указывал, что до полнолуния осталось не более двух суток.

      Взглянув на властительницу ночи, Хрустов вдруг ощутил какой-то странный прилив энергии. Походка вдруг стала легкой и упругой. Казалось, сама земля давала ногам силу. На склоне у реки он, неожиданно для себя, высоко подпрыгнул, пролетел несколько метров и мягко по-кошачьи опустился на траву. Одним прыжком преодолел мостовую балку, взлетел на противоположный берег, и на месте лагеря увидел жуткую картину.

      Поляна представляла собой печальное зрелище. Сорванные с кольев палатки валялись на земле. Тент кто-то разорвал в клочья и с садистским удовольствием втоптал в грязь обрывки. Траву устилали осколки бутылок и развороченные останки аппаратуры. Поначалу пришла дикая мысль, что Сидорин с Николаем добрались до командирских запасов, выпили их, учинили разгром и скрылись. Но интуиция все-таки указывала на присутствие некой чужой силы.

   Наклонившись, чтобы рассмотреть следы сапог на мягкой глине, Хрустов, неожиданно завалился на четвереньки. А потом со всех сторон опять нахлынули запахи. Их вдруг стало бесконечно много. Площадка разгромленного лагеря превратилась в отвратительную смесь разнородной вони. За ее границей колыхались ароматы молодой травы с вкраплениями мышиного помета. Лес дохнул гниющей листвой и сырым мхом. И ко всему этому примешивался резкий запах дешевых сигарет, человеческого пота и перегара.

      Облако табака и пота стало быстро приближаться. Боковым зрением Хрустов увидел, как от темной стены осинника отделилось несколько фигур. Разворачиваясь в цепь, они двинулись поперек поляны, и тут же грянул выстрел. Валявшийся рядом походный котел, вздрогнул, перевернулся, загремел так, словно по днищу ударила горсть мелких орехов.

      -Из гладкоствольного картечью лупят! – меланхолично, словно сторонний наблюдатель констатировал Хрустов. Новый заряд картечи ударил по соседнему кусту, и что-то больно обожгло мочку уха. Только теперь, подчиняясь инстинкту сохранения, он кинулся бежать. В три прыжка преодолел поляну, врезался в заросли, и, раздирая ветки, понесся дальше.