Аномальная зона

   Сзади по-прежнему грохотали выстрелы, но страха уже не было. Чувствуя, как упругая сила земли переходит в ноги, он двигался все быстрее и быстрее. Неожиданно кусты раздвинулись. Впереди в неглубокой лощине по каменистому дну весело журчал маленький ручеек. Оттолкнувшись от склона, Антон прыгнул. Перелетев над ручьем, упруго приземлился на все четыре конечности, и дальше бежал, уже не разгибаясь, с восторгом ощущая, что передвигаться на четвереньках намного легче…

   Почва упруго прогибалась под когтистыми лапами. Ветки, не причиняя вреда, хлопали по шкуре. Все тело до кончика хвоста переполняла радость свободы. Когда дорогу преградила река, волк, не раздумывая, бросился в теплую воду. Переплыв на другую сторону, встряхнулся, и на траву фонтаном брызнули тысячи крохотных капель. Через миг он снова бежал вверх по склону. Сверху с темно синего небосвода улыбалась желтая луна. А сырой бор, ласково раздвинув ветви, принимал в объятия блудного сына.

   Опомнившись, Хрустов обнаружил, что стоит на четвереньках. В голове еще вертелись обрывочные воспоминания о пробежке по ночному лесу. Но теперь все мышцы ныли так, будто весь день его заставляли копать землю, пилить дрова и переносить мешки с картошкой. Со стоном, он поднял голову. Впереди темнели контуры крохотного домика, а на небольшом удалении из-за деревьев выглядывала еще одна крыша. Место показалось знакомым, но как он сюда попал, Хрустов не имел ни малейшего представления. Превозмогая боль в мышцах, он поднялся и сделал несколько шагов. Несмотря на темноту, разглядел, что идет по картофельной ботве, и тут уже окончательно вспомнил, что был здесь сегодняшним утром.

      Окна Цирцеевой уютно светились из-за зеленой завесы веток. Плохо осознавая, зачем он это делает, Хрустов подошел к плетню, поднял голову. И в этот момент от луны протянулась к нему серебристая дорожка. Боль в теле мгновенно прошла, одним прыжком он преодолел ограду, и дальше ноги сами понесли к дому.

      Дремавшая у порога жаба при его приближении лениво сползла со ступеньки и плюхнулась в траву. А дверь, словно по волшебству, со скрипом поползла в сторону. Хозяйка, поджидая его, стояла посреди комнаты. Она даже не удивилась позднему визиту. Только, улыбнувшись, поинтересовалась, кто потерялся на этот раз. Не ответив, Хрустов подошел к ней вплотную.

– Ой, что же такое делается? – насмешливо проговорила ведьма. Потом, неожиданно потянулась рукой к лицу гостя.

– Это кто тебя так разодрал?

      Только сейчас Хрустов заметил, что из разорванной мочки левого уха хлещет кровь. Но от легкого прикосновения женской руки кровотечение мгновенно остановилась. Словно оценивая кровь на вкус, Цирцеева лизнула испачканный палец. Перехватив ее ладонь, Хрустов подтянул палец ведьмы ко рту и ощутил на языке солоноватый вкус собственной крови. В тот же миг рассыпались в клочья остатки врожденной интеллигентности. Грубо схватив ведьму за плечи, он привлек ее к себе.

– Не боишься, что в колбасу превращу? – вскинув голову, поинтересовалась Цирцеева.

– Не превратишь! – не своим голосом прорычал Хрустов, а колдунья, разомлев в его руках, проворковала.

– Может, и не превращу! Там видно будет…

Глава 16 Хмурое утро 

Тусклый свет слабо пробивался сквозь расшитые петухами занавески, но, несмотря на полумрак в комнате, можно было догадаться, что наступило утро. Открыв глаза, Хрустов с удивлением разглядывал белый квадрат печки. Потом взгляд переместился на стол. На клеенчатой скатерти красовалась огромная бутыль из зеленого стекла, тарелка с яблоками и два перевернутых стакана. Кровать, на которой он лежал, все еще пребывала в зоне сумрака. Перевернувшись на другой бок, Хрустов нащупал в дальнем конце у стенки еще одно тело. Проведя ладонью по крутому изгибу бедра, определил, что женское. И тут уже стала возвращаться память. Вспомнилось, как полночи они вытворяли что-то совершенно дикое, а в перерывах между утехами пили обжигающе сладкую настойку, закусывая мочеными яблоками. И теперь этот яблочный вкус остался последним связующим звеном с жизнью.

      Откинув одеяло, он встал с кровати, и двинулся к столу. Дощатый пол, прогибаясь под босыми ногами, на каждое движение отвечал жалобным скрипом. Добравшись до миски, он схватил ее двумя руками, жадно выпил рассол, потом стал искать глазами одежду. Она валялась на полу в живописном беспорядке вперемешку с деталями женского туалета.