Аномия в России: причины и проявления

Этих девочек авторы характеризуют как «запуганных, подавленных существ, выполняющих любые указания «группировщиков» и их влиятельных подруг и не способных самостоятельно изменить сложившуюся вокруг себя жизненную ситуацию». Но ведь в России среди девочек 14-15 лет 99% «не способны самостоятельно изменить сложившуюся вокруг себя жизненную ситуацию»! Им нужна помощь школы, комсомола, профкома завода — шефа, милиции и семьи. Все эти защиты уничтожены реформой, уже невозможно этого не видеть!

Вот как формулируют социологи активность преступного мира в молодежной среде в 2000 году: «Пропаганда “воровского закона” идет по нескольким каналам и, как правило, не встречает никакого противодействия. Специалистами с тревогой отмечается энергичное проникновение организованной преступности в молодежную среду. Интенсивность вовлечения несовершеннолетних можно сравнить с эпидемией. Приемы используются самые разные: на уровне дворовой группы вовлечение происходит почти в ходе игры, умело подается романтика блатного мира, используются элементы игры в заурядной краже. Молодежь, рекрутированная “общаком”, в основном учащиеся школ, ПТУ, те, кто не занят ничем, доказывая верность “воровским законам”, терроризируют сверстников, забирают у них деньги, требуют приносить продукты питания.

Проникновение преступной идеологии в молодежную среду подтверждает то обстоятельство, что в сознании некоторой части подростков и молодежи укрепляется мнение о том, что быть судимым, носить знаки принадлежности к преступному миру чуть ли не признак высочайшей доблести» [142].

Криминолог И. М. Мацкевич пишет об этом: «Не могут не вызывать особого беспокойства не прекращающиеся процессы сращивания криминальной субкультуры с молодежной. Не понимаю людей, в том числе и занимающих ответственные государственные посты, которые не видят в этом ничего страшного. Более того, утверждается, что такое взаимопроникновение является прямым следствием демократизации общества, и в этом есть определенная социальная польза. Мол, преступный мир через культурные пласты общества станет более цивилизованным. Надо сознавать, что криминальная субкультура не проникает, а уничтожает общую (официальную) культуру.

Криминальная или, как ее еще можно назвать, “делинквентная” (от лат. delinquens — совершающий проступок) субкультура характеризуется поведением групп лиц, отражающим ценности, которые прямо противоположны официальной культуре. Эти группы включают в себя людей, обладающих криминальным профессионализмом, и группы лиц, возраст которых может быть различным, находящихся в “закрытых учреждениях”, таких, например, как тюрьмы, режимные психиатрические больницы и т. п. Они являются важной системой отчета, посредством которой отдельные личности и группы познают мир и интерпретируют его в своих целях. Теория криминальной субкультуры объясняет, таким образом, преступное поведение как обучаемое, — делинквент субкультуры усваивает ценности, которые являются девиантными (от лат. deviatio — отклонение)» [168].

Более того, иные структуры, которые раньше защищали детей, при рынке обернулись к ним дьявольским ликом растлителя. Посмотрите, какую роль в этом процессе сыграли СМИ! Почти все социологи-криминалисты отмечают активность СМИ в оправдании и даже пропаганде делинквентной деятельности подростков. Авторы цитируемой выше статьи пишут о молодежных группировках: «Свою роль сыграл и тот факт, что в результате не всегда продуманных выступлений СМИ эти группировки получили беспрецедентную всесоюзную рекламу. Вокруг образа юного «группировщика» был создан ореол таинственности, бесстрашия, мужественности, который в известной степени послужил интригующим, завлекающим обстоятельством, предельно значимым в подростковой среде» [121].

Лэш пишет: «Самым тревожным симптомом оказывается обращение детей в культуру преступления. Не имея никаких видов на будущее, они глухи к требованиям благоразумия, не говоря о совести. Они знают, чего они хотят, и хотят они этого сейчас. Отсрочивание удовлетворения, планирование будущего, накапливание зачетов — все это ничего не значит для этих преждевременно ожесточившихся детей улицы. Поскольку они считают, что умрут молодыми, уголовная мера наказания также не производит на них впечатления. Они, конечно, живут рискованной жизнью, но в какой-то момент риск оказывается самоцелью, альтернативой полной безнадежности, в которой им иначе пришлось бы пребывать… В своем стремлении к немедленному вознаграждению и его отождествлении с материальным приобретением преступные классы лишь подражают тем, кто стоит над ними» [118, с. 169].