Аноним

— Ещё вчера это миро находилось в стенах монастыря в местечке Val-d’Oise, недалеко от Парижа, а сейчас я умащиваю им ваше прекрасное тело, выражая своё преклонение перед красотой Его творенья, — с этими словами он нежно провёл блестящими пальцами по точёным скулам, заскользил вниз по шее, на миг останавливаясь в ямочке между ключицами… наполняя её миром, как священный сосуд. Смочив пальцы снова, оставил влажные следы на ключицах и спустился к груди. От каждого его прикосновения тянулся след из гусиной кожи и лёгкий шлейф того особенного запаха, присущего любому богослужению. Отметив это, Джерард с улыбкой склонился губами к небольшому и до сих пор алеющему уху, которое ещё не получило той ласки, которую, без сомнения, заслуживало.

Пальцами, смоченными миром, он ласкал соски, и юноша снова отзывчиво вздрагивал, когда Джерард пропускал упругие горошины между скользкими пальцами, мягко вжимал в рёбра и снова с наслаждением вытягивал вверх. Джерард знал, как остро и сладко это чувствовалось, чужое удовольствие остро отдавалось в собственном теле; совсем скоро плоть снова затвердела, готовая продолжать.

Джерард не унимался, горячими влажными ласками языка исследовал ушную раковину, то совсем легко проходясь по контуру уха, то неожиданно забираясь как можно глубже, и реакция на это проникновение будоражила и без того распалённого мужчину. Изредка зубами он прикусывал аккуратную мочку, после чего играл с ней самым кончиком языка, и юноша, ставший его любовником, снова начал распалённо дышать.

Собственное тело звенело от возбуждения, молило об одном — обладании. Хвалёная железная выдержка, позволявшая играть свою роль безукоризненно даже в самых проигрышных ситуациях, не подпускавшая чувства к сердцу, громко трещала по швам. Единственное, что Джерард желал сейчас больше всего на свете, было распластано сейчас перед ним, начавшее изнывать и выгибаться, едва не умоляя о большем. Несмотря на все свои заслуги и умения, Джерард всегда помнил, что он всего лишь человек. Шумно выдохнув, он обнял молодое тело своего любовника и уложил на бок, заставив согнуть ногу в колене. Открывшийся вид заворожил на несколько долгих мгновений. Собственное тело звенело струной всё сильнее, громче, и Джерард больше не мог ждать. Он скользнул пальцами по бугоркам позвоночника на спине, размазывая миро, ниже и ниже, пока не достиг цели. Почувствовав это интимное прикосновение, юноша замер, а потом вдруг запрокинул голову назад, выпрашивая поцелуи и укус в шею. Джерард при всём желании не смог бы ему отказать. Миг — и он снова чувствовал ни с чем не сравнимый сладковатый вкус чужого языка, мягкость полных губ и остроту ровных зубов.

Джерард всё гладил и ласкал масляными пальцами между ягодиц, решаясь, наконец, на наступление и ожидая встретить сопротивление сжатых мышц.

Каково же было его удивление, когда смоченный благовонным миром палец беспрепятственно скользнул внутрь, в горячее засасывающее его нутро, и он, испытав от неожиданности невиданный прилив желания, почти сразу толкнулся вторым, растягивая упругую кожу.

— А мой ангел не настолько невинен, как показалось мне сначала? — срывающимся шёпотом спросил Джерард, губами уткнувшись в пахнущую благовониями шею, в то время как пальцами совершал непристойные движения между ягодицами. Тело любовника в его руках сладко отзывалось, выгибаясь, словно просило большего.

Юноша застонал от особенно удачного движения рукой и жарко прошептал:

— Слишком… долго ждал встречи… и поэтому позволил себе готовиться…

Джерард рыкнул, упиваясь услышанными словами, и завалил его на спину, удобно устраиваясь между раскинутых бёдер, раздвигая колени ещё шире, нежно потираясь своей твёрдой плотью промеж ягодиц. Джерард отчётливо осознавал, что ничто не могло бы его остановить или отвлечь сейчас.

Он снова налил маслянистое миро прямо из флакона на пах юноши и предвкушающе наблюдал, как вязкие капли стекают ниже и ниже, скрываясь между ягодицами.

— Прошу… Прошу вас… — раздался умоляющий хриплый шёпот, и Джерард, очнувшийся от созерцания, перешёл к решительным действиям. Прижавшись сверху, он начал медленно, настойчиво проталкиваться, не сводя взгляда с широко распахнутых шоколадных глаз в прорезях тёмно-синей полумаски.

Джерард блаженствовал. Упругое тело принимало его с нетерпением, и в глазах юноши читалось, что это не доставляет чрезмерной боли. То, чего он боялся больше всего: навредить, напугать, оттолкнуть его… Он даже не мог рассчитывать на такой подарок, как то, что этот ангел сам приготовит себя к их встрече. В сердце Джерарда зашевелилось давно убитое чувство, пробуждённое всепоглощающей нежностью к этому юноше, который так открыто, с бесконечным нетерпением принимал его. Войдя до конца, он замер, наслаждаясь чуть напряжённым изгибом губ, взглядом не моргающих распахнутых глаз, смотрящих на него с ожиданием… Всё это, примешиваясь к мягкому, сжимающему его плоть ощущению, заводило Джерарда сильнее, чем весь предыдущий, чрезмерно богатый, опыт в постели.