Аноним

Они попали в спальню через одно из пары крупных широких зеркал в массивных рамах тёмного дерева, висевших друг против друга. Те отражали в себе их тёмные силуэты, высокое ложе за ними и бесконечно множили картину в зеркальном коридоре повторяющихся изображений. Между зеркалами на гладком паркете располагалась поистине королевского размера кровать под скромным балдахином — узнавались привычки Джерарда, не терпящего излишнюю вычурность личных помещений.

Фрэнк отметил это мимолётно, прикипев взглядом к кровати. Все его мысли и чувства сейчас были сосредоточены на обладателе неистово горящих страстью глаз.

Прижав к себе Фрэнка, Джерард развернулся и подтолкнул его к спиной к ложу, пока тот не упёрся икрами в мягкий его край. Джерард чуть отстранился, голодно оглядывая Фрэнка, и начал медленно развязывать тесьму блузы, расцепив сдерживающую её брошь. Наконец, уверенным слитным движением обеих рук он спустил ткань с плеч вниз, и она прохладной волной скатилась до сгиба локтей, оголяя кожу груди, соски и спину. Фрэнк задрожал сильнее, едва не теряя связи с реальностью. Джерард кинулся голодно исследовать обнажившееся тело, заставляя вздрагивать всякий раз, когда тёплые губы касались кожи. Вот он мягко поцеловал плечи; словно пробуя, лизнул соски и вновь поднялся наверх, скользя дыханием по шее и кадыку, оставил влажный след под линией челюсти и со стоном снова приник к губам.

Ни единой связной мысли не осталось в голове Фрэнка, кроме самых откровенных, открыто читающихся и без слов. Он лишь хотел сделать тоже хоть что-нибудь в ответ — и поймал руку Джерарда, притягивая её к лицу. Медленно, не отводя взгляда от заинтересованных глаз напротив, он позволил его указательному пальцу, свободному от перстней, скользнуть между своих губ во влажную тёплую глубину рта. Вобрав его до конца и с удовольствием уловив сорванный вдох, он так же медленно выпустил его, и, развратно лизнув по всем фалангам языком, снова протолкнул внутрь рта, лаская и чуть посасывая.

— Il mio bel ragazzo… (2) — прошептал очарованный этим действием Джерард, и Фрэнк отметил, что наставник снова перешёл на итальянский, едва ли отдавая себе отчёт. Сейчас, в исполнении этого глухого, срывающегося на шёпот от возбуждения голоса, он звучал терпко, перекатываясь на нёбе и между зубами, задевая внутри натянутые до предела нервы, проходя сквозь кожу и сметая последние уцелевшие заслоны разума. Чтобы слышать этот итальянский говор из уст желанного мужчины, Фрэнк был готов пойти на что угодно.

(2) Мой прекрасный мальчик… (ит.)

— Я на пределе, mon cher, — снова на французском прошептал Джерард. Он испытующе-долго смотрел в глаза, а затем потянул его руку и уложил на свой пах, где пульсировала готовая, опаляющая жаром даже через ткань, плоть.

Фрэнк вздрогнул. Впервые его рука касалась наставника в этом нескромном месте. Впервые он чувствовал его затвердевшую эрекцию и гладил, гладил её пальцами, стараясь запомнить это ощущение как можно лучше.

— Тише, тише, мы ведь не хотим закончить всё сейчас, — жёстко остановил движения его руки Джерард.

Он быстро справился с завязками его бриджей и, не дав Фрэнку опомниться, резко спустил их сразу до икр, оголяя пах, ягодицы, стройные бёдра и колени. Лёгким толчком в грудь он заставил Фрэнка сесть на кровать и открыться перед ним во всей красе. Фрэнк замер, опираясь сзади на согнутые локти, чуть расставив ноги в стороны и наблюдал, как наставник любуется предоставленным на его суд молодым, нежным и красивым телом. Блуза его ещё оставалась на локтях, но она совершенно не мешала, и взгляд Джерарда одурманенно блуждал по груди, остановившись на тёмно-коричневых бугорках сосков, сжавшихся от возбуждения. Затем скользнул дальше, вниз, к неявной дорожке волос под пупком, стрелой расширявшейся к низу, где в мелких тёмных завитках призывно пульсировала ожидающая действий плоть… Сглотнув, Джерард посмотрел еще ниже, туда, где бёдра расходились в стороны, и, уняв желание накинуться на это тело сейчас же, начал судорожными движениями стягивать через голову свою блузу и распускать завязки на поясе своих бриджей.