Анонимные грешники (ЛП)

Я снова бросаю взгляд на край утеса, и непрошеная мысль просачивается в мой мозг. Почему она хотела прыгнуть? Но я избавляюсь от неё так же быстро, как она появляется. Мне действительно наплевать на последнюю пиявку моего дяди. И, кроме того, я бы тоже покончил с собой, если бы моим единственным выходом из Дьявольской Ямы было отдать свою девственность семидесятилетнему подонку.

Сотовый Тора жужжит у него в кармане. Он вытаскивает его, смотрит на экран и стонет.

— Работа, — ворчит он, прежде чем нырнуть обратно в помещение. Теперь остались только я и Данте, и я понимаю, что последние несколько минут он был ужасно тихим.

Мы встречаемся взглядами, и его взгляд темнеет.

— Почему ты на самом деле здесь, Анджело?

Возвращая своё внимание к морю, я провожу костяшками пальцев по бороде и стискиваю челюсть.

— Данте?

— Да?

— Не лезь не в своё, блять, дело.

Не оглядываясь, я протискиваюсь мимо него, захожу в бар и направляюсь к двери. Когда прохожу мимо, Тор хватает меня за руку, отрывает свой сотовый от уха и одними губами спрашивает: — Куда ты?

Я достаю стопку визиток из нагрудного кармана и бросаю их в чашу для чаевых.

— На обеденную встречу с кланом Лощины.

— Скажи Бенни, что он должен мне сорок штук за игру в покер на прошлой неделе, ладно?

Я киваю, затем продолжаю идти.

— Ты придешь завтра на воскресный обед? — кричит он мне вслед.

Стон вырывается из моей груди. Клан Бухты обожает гребаные посиделки. Я бы предпочел придавить свой член дверцей машины, но вместо того, чтобы сказать ему это, я поднимаю руку в знаке согласия и вылетаю на парковку.

Проскользнув в машину, я тяжело выдыхаю. Дождь хлещет по лобовому стеклу, а ветер угрожает сорвать боковые зеркала. Блин, эта погода. Я завожу машину и мчусь сквозь шторм, виляя по дороге, прорезанной в скале, по которой я буду ехать, пока не окажусь на самой высокой точке Дьявольской Ямы. Чтобы добраться до Дьявольской Лощины, нужно подняться на вершину утеса и срезать путь через скалы, прежде чем свернуть на узкую извилистую улочку, ведущую вниз, к расположенному внизу городу. Местные жители называют её дорогой Ангела Смерти, потому что при малейшем превышении поворота сам бог нависнет над твоим плечом.

Это должна быть веселая поездка.

Двигатель стонет на подъеме, а радио потрескивает, пытаясь найти сигнал. Я барабаню пальцами по рулю и пытаюсь вспомнить, когда в последний раз видел Висконти с Лощины — я вижу их намного реже, чем мой брат Раф. Такое ощущение, что он устраивает вечеринки с ними раз в две недели.

Ах, да, это было несколько месяцев назад. На вечеринке по случаю помолвки Кастиэля. Он женится на русской с кислой миной на лице, которая ненавидит его так же сильно, как он ненавидит её. Она наследница компании Водка Ностровых, так что это ещё одно деловое соглашение. Здесь нет ничего удивительного — единственные люди в этой семье, достаточно глупые, чтобы жениться по любви — это Донателло и Амелия.

И моя мать.

На вершине утеса вдалеке маячит знакомое здание, становящееся всё ближе с каждым взмахом дворников. Стон срывается с моих губ. Конечно. Я забыл, что мне нужно будет проехать мимо церкви моего отца по дороге в Лощину, и, блять, у меня нет сейчас энергии на то, чтобы разбираться со всеми воспоминаниями, которые она вызывает во мне прямо сейчас. Когда я прибыл на побережье в среду, я решил сделать то, что делаю всегда: направиться прямо в церковь, ещё до того, как оставить свои сумки в отеле Grand Visconti. Выбросить весь гнев и горькую ностальгию из моего организма, прежде чем я окунусь в семейные посиделки, воздушные поцелуи и светскую беседу. Но как оказалось некто уже был на моём обычном месте, и она оказалась настоящим отвлекающим фактором.

Объезжая кладбище, я замечаю машину, припаркованную у входа. Странно. Единственные люди, похороненные здесь за последнее столетие — это Висконти, и единственная причина, по которой местный житель посещает могилу Висконти — это помочиться на неё. Может быть, во мне проснулся территориальный инстинкт, оставшийся с тех пор, когда мне действительно не было насрать на это место, но я замедляю машину, а затем полностью останавливаюсь под ивой. Увеличивая скорость дворников, я вглядываюсь сквозь ветровое стекло и низко нависающие ветви, пытаясь понять, кто в машине. Фары включены на дальний свет, отбрасывая желтый отсвет на покосившиеся надгробия, утопающие в грязи, а из щели в окне со стороны водителя вырывается небольшая струйка дыма. Высовывается мужская рука, стряхивающая сигаретный пепел на гравий.

Сжимая руль, я хмурюсь и наклоняюсь ближе, пытаясь получше рассмотреть, кто находится в машине, и понимаю, что их головы повернуты, словно они смотрят направо. Я прослеживаю за их взглядом через дорогу. Автобусная остановка пуста, но телефонная будка рядом с ней нет.