Аншлюс. Как нацисты лишили Австрию независимости

С 20 июня 1938 года были распространены на Австрию имперские законы о государственной измене и создан особый сенат при верховном суде Вены как вспомогательный орган «Берлинского народного суда». В числе этих законов были: так называемый закон о предательстве, который гласил:

«Тот, кто открыто высказывает о руководящих деятелях государства или НСДАП, об их распоряжениях или о созданных ими учреждениях, подстрекательские, враждебные или свидетельствующие о низком уровне настроения мнения, которые способны подорвать доверие народа к политическому руководству, карается тюремным заключением»[172].

О стремительной и насильственной интеграции Австрии в Третий Рейх свидетельствует такой факт. Указом Адольфа Гитлера 17 июня 1936 года был учрежден пост «Имперского руководителя СС и шефа полиции Рейха» в Имперском министерстве внутренних дел. Этот пост занял Генрих Гиммлер. После такого назначения вся полиция фактически перешла под контроль СС. Для координации и руководства деятельностью всех органов и формирований СС и полиции на территории каждого военного округа были учреждены посты высших руководителей СС и полиции (нем. аббревиатура ХССПФ)[173]. По мере продвижения немецких войск эти должности появились на оккупированных территориях, и к концу Второй мировой войны насчитывали 36 постов. В Австрии пост ХССПФ «Донау» был учрежден 11 сентября 1938 года, а ХССПФ «Альпенланд» 25 апреля 1939 года[174].

Они сражались с нацистами

В Австрии были силы, которые пытались оказать пассивное и активное сопротивление нацистскому режиму. Достаточно сказать, что в Берлине знали, что результаты плебисцита не отражали истиной ситуации в Австрии. В документе, поступившим из Инсбрука, сообщалось, что после марта 1938 года в настроение населения ничего не изменилось. Например, только 15 % чиновников были идейными нацистами. А вот причины по котором австрийцы сказали «Да» аншлюсу на референдуме:

• 30 % — из соображений экономической или личной выгоды, а не из-за приверженности нацизму;

• 10–20 % — из-за недовольства своим положением;

• 35–40 % — марксисты или клерикалы. В лучшем случае они будут нейтральны к нацистскому режиму.

С осени 1938 года началось пассивное сопротивление режиму. В первую очередь этим занялись рабочие, так как возрос объем работы, а реальная заработная плата уменьшилась. Недовольство проявилось в виде отдельных актов саботажа и распространения листовок.

А к концу тридцатых годов прошлого века последствия аншлюса ощутили на себе представители всех слоев австрийского общества. Интересную информацию о положении в Вене поместила газета «Times» (Лондон) 7 ноября 1940 года. В статье корреспондент нейтральной страны пишет:

«Вену трудно узнать… Город мрачен и апатичен. Люди выглядят утомленными. Служащие магазинов стоят праздно за своими прилавками. Даже на Кертнерштрассе в самых элегантных магазинах выставленные в витринах товары имеют карточку „распродано“… Столике в кафе, раньше переполненные посетителями, сейчас в большинстве своем пустуют… Один официант объяснил положение так: „У нас теперь постоянных посетителей, как прежде, нет. Здесь много немцев, и венцам тут нечего делать. Кроме того, вот уже год, как нет настоящего кофе. Зачем им читать газеты? Они знают заранее, что в них напечатано, а поговорить с друзьями здесь невозможно, так как везде подслушивает гестапо“. Собеседник мой, бизнесмен, на мой вопрос, как можно провести вечер, ответил: „Моя жена и я никуда не выходим. В нашей столице мы теперь не чувствуем себя как дома. Куда бы мы ни пошли, мы наталкиваемся на пруссаков. А Вы знаете, что пруссаки и австрийцы никогда не были хорошими друзьями“».

Корреспондент приводит высказывания отдельных людей, с которыми он говорил. Вот, например, что сказал швейцар:

«Как я могу быть пронаци (т. е. настроенным нацистстки — прим. ред.)? Я не знаю, когда они придут ко мне домой и заставят меня пойти на дорожные или другие работы или отправят в Германию, хотя у меня здесь жена и ребенок. Это уже случалось со многими моими друзьями».

Девушка рассказала:

«Сегодня в учреждении, где я работаю, произошло следующее. Пришел немец и сказал: Вы, Вы и Вы, показывая на трех девушек, поедете в Германию для работы на военных заводах. Для этого мы окончили коммерческое училище?»

Служащий выразил свои настроения так:

«В связи с обменом шиллингов на марки реальная ценность нашего жалованья уменьшилась на ⅓. Говорили, что будут соответственно снижены цены, но этого не произошло…»

Одна работница рассказала: ее родственник — рабочий зарабатывал в неделю только 19 марок, после разных вычетов и взносов. Он просил надбавки, указывая, что содержит мать, братьев и сестер, но его хозяин отказал ему, заявив, что это будет незаконно. Тогда он бросил работу и отправился на биржу труда просить другую. На следующий день пришли агенты гестапо, заставили его вернуться на старое место, и теперь он работает за то же жалованье и под надзором гестапо.