Антарктическая одиссея: Северная партия экспедиции Р. Скотта

Благодаря карузофону ночные дежурства стали менее обременительными, их тяготы почти целиком легли на плечи тех, кто испытывал особый интерес к погоде. Кемпбелл, Левик и Абботт вызвались поочередно бодрствовать до полуночи и зажигать свечу карузофона. В два часа ночи по сигналу вставал я, снимал показания приборов, возвратившись домой, читал у огня или стирал, в четыре часа снова снимал показания, после чего заводил карузофон, поворачивал граммофон рупором к следующей жертве и ложился спать. В шесть часов утра сигнал поднимал Браунинга, который стал моим постоянным помощником. Он делал шестичасовой обход, заносил данные в журнал, а затем разводил огонь. В семь часов утра он будил Дикасона, так что ночные дежурства имели еще и то преимущество, что, когда кок точно в семь вставал, печь уже пылала вовсю и завтрак появлялся на столе своевременно.

Материалы для строительства дома

Сугробы с подветренной стороны хижины на мысе Адэр

Ночной дежурный, по сигналу вскакивавший с койки и выходивший в бурную ночь, крайне нуждался в отдушине для выражения своих чувств. Ею явилась наша излюбленная песня, немного переделанная. Во второй год пребывания в Антарктике на острове Инекспрессибл я часто старался представить себе выражение лица Симпсона, читающего этот эпиграф к метеорологическому журналу:

Я слышал твой призыв;
Был ветра вой страшней твоих рулад,
И перед тем, как выйти в этот ад,
Я подошел к тебе и от души
Пихнул разок,
Жестокой мести рад.

Я слышал твой призыв;
Журнал заветный взяв и наугад
Одевшись, я побрел, вцепясь в канат,
Вернулся: щеки — в корке ледяной
И на усах
Висят сосульки в ряд[41].

Мы придерживались такого расписания до конца июля, и благодаря ему в течение всех этих месяцев могли круглые сутки не только изучать погоду, но и систематически наблюдать полярные сияния. Южное полярное сияние чаще всего являет собой жалкое зрелище по сравнению со своим северным собратом, и я, хорошо помня малоинтересные свечения неба около мыса Ройдс с преобладанием серовато-зеленых тонов, только изредка разбавляемых малиновым у самого основания лучей, уже начал сомневаться в том, бывают ли на юге вообще полярные сияния, достойные этого названия.

Замерзшая водяная пыль на стене каменной пещеры

Однако в описаниях путешествий Уилкса и Дюмон Д'Юрвиля в западную часть Антарктики[42] прямо говорится, что на северной оконечности континента, где находилось наше зимовье, в сравнительной близости к Южному магнитному полюсу, полярные сияния могут быть более красочными. Вскоре мы убедились, что это действительно так.

Всю зиму, ночь за ночью, час за часом, мы были свидетелями таких полярных сияний, которые, безусловно, очень немногим уступают знаменитым сияниям Севера. Правда, преобладали опять же цвета зеленый и темно-желтый золотистого тона, но они были необычайно яркими, сочными, к ним часто добавлялись другие краски, среди которых особенно выделялись ярко-малиновая и фиолетовая. Описать сияние трудно, так же как невозможно зарисовать или сфотографировать дрожание лучей, составляющее главную его прелесть, но оно производит сильнейшее впечатление, и тот, кому довелось пережить темное время года в Антарктике, никогда его не забудет.

Пещера в айсберге