Антарктида: Четвертый рейх

– Последние метров двести – в каменной нише, высеченной в скальном грунте. – Возможно, Микейрос и не вникал бы в такие подробности, но ведь интересно же было знать, почему такая сугубо техническая деталь заинтересовала этого странника. – Это имеет какое-то значение?

– О предмете, интересующем меня, я привык знать все, – жестко ответил странник. – От давних привычек отказаться трудно – знаете это по себе.

«Намек, что ли?» – озадаченно подумал доктор.

– Тогда уж скажите, – совсем тихо проговорил Микейрос, пропуская Оранди мимо себя в открытую дверь, – кроме вас, сюда может пожаловать еще кто-либо? Для меня это тоже очень важно.

Теперь уже настала очередь Оранди озабоченно взглянуть на хозяина «Андского Гнездовья». Предусмотрительность Микейроса начала импонировать ему.

– Вообще-то может. Мне нравится ваша догадливость.

– Напрасно. Должна настораживать.

– Нас трое. Мои товарищи здесь неподалеку. Однако ночевать будут в городке. Да успокойтесь, сеньор Микейрос, ни я, ни мои друзья не доставят вам никаких неприятностей.

– Мы с вами – в горах, – хрипло ответил Микейрос, которого заверения пришельца ничуть не успокоили. – У гор свои обычаи и свои законы.

– Мы будем придерживаться самых гуманных из них.

– Этого требует репутация любого порядочного человека, – пожал плечами хозяин. И, уже пропуская пришельца в угловую комнатку, поинтересовался: – Почему же ваши люди укрылись у подножия? Ждут, чем завершится ваш визит; им приказано ждать сигнала?

– Они будут действовать, исходя из обстоятельств. Так будет точнее.

В комнатке было только самое необходимое: стол, стул, кровать, тумбочка – все это грубо сработанное из какого-то коричневатого дерева, породу которого знал только мебельщик. Сам Микейрос в этой комнатке всегда чувствовал себя, как в номере скромного альпийского приюта. То же самое ощутил, очевидно, и его гость.

– Да, а как я должен вести себя с этим доктором Кодаром, или кто он там в действительности? – спросил он Оранди. – Откровенно говоря, я не понимаю, что происходит и в какую игру вы меня втягиваете. Но все же хотелось бы получить ваш совет.

– Держитесь с ним так, будто нашей с вами встречи не было и вы ни о чем не догадываетесь.

– Вот как? Я должен чувствовать себя заговорщиком в собственном доме?

– Вы хотели услышать совет – и вы его получили. Кодар не должен замечать, что вы насторожены или начали относиться к нему с… определенной предвзятостью.

– Ни черта не понимаю. Может, лучше будет, если я воспользуюсь телефоном?

– Вы, конечно, склонны вызвать полицию?

– Самое время.

– И этим только все испортили бы.

– Что именно? – холодно уточнил Микейрос. – Вашу игру?

– Вообще все. От таких людей, как я или доктор Кодар, полиции вряд ли удастся добиться чего-либо важного для нее. Тем более что мы – иностранные граждане, а никаких фактов, компрометирующих Кодара, у вас нет.

– Создается впечатление, что, опасаясь сеньора Кодара, вы, тем не менее, кровно заинтересованы в его безопасности:

– Ничего удивительного. Для меня этот человек представляет намного больший интерес, нежели для местной полиции. И нужен он мне здесь, в горах, а не где-то там, в полицейском участке.

Выслушав его, Микейрос какое-то время задумчиво молчал. Продолжать этот диалог не имело смысла. Похоже, что все, что пришелец мог сказать по поводу доктора Кодара, он уже сказал.

Микейрос снял с полки и положил на стол перед Оранди ключ от комнатки и, уже выходя, задумчиво произнес:

– Всю свою жизнь я посвятил науке. Только науке. Хочу, чтобы вы это знали. И вы, и сеньор Кодар. Независимо от того, кто вы в действительности и с какими намерениями прибыли сюда.

– Постараюсь помнить об этом, – почтительно склонил голову Оранди.

38

Октябрь 1943 года. Германия.

Замок Вебельсберг в окрестностях Падерборна, земля Северный Рейн-Вестфалия.

Фюрер появился в замке буквально за две минуты до начала совещания. Встреченный только комендантом Вебельсберга штандартенфюрером Визнером, он сразу же направился в Рыцарский зал, в котором обычно проходили все секретные совещания высшего руководства СС и где уже собрались все участники этой встречи. Причем у входа в зал тем троим, что пытались войти вместе с ним – Визнеру, личному адъютанту Шаубу и личному телохранителю Раттенхуберу, [72]было приказано вернуться и ждать его в комнате для охраны.

– Этот день настал, – плавным, дирижерским каким-то, движением руки Гитлер позволил рыцарям-руководителям Черного ордена СС опуститься в свои троноподобные кресла и только тогда направился к своему, стоявшему на возвышенности, окаймленной двумя стелами-полусферами из черного мрамора. – Он настал, как настает любой другой день выбора, день принятия важного государственного решения.