Анти-Ахматова

В Петербурге, когда она приехала туда с Гумилевым, ее поразил не успех ее первых книг, а женский успех. К литературному успеху она сначала отнеслась равнодушно. А женский успех вскружил ей голову, и здесь кроется тайна, почему ей захотелось казаться приятной дамой. Первые свои уроки, как должна себя вести женщина, А.А. получила от Недоброво. Какая у него была жена, спрашивала я; оказалось, что его жена очень выдержанная дама из лучшего общества. Сам Недоброво тоже был из «лучшего общества», и его влияние здорово сказалось на некоторых жизненных установках Анны Андреевны. А сам Недоброво, влияя и сглаживая неистовый нрав своей подруга, вероятно, все же ценил ее необузданность и дикость.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Из воспоминаний. Стр. 319

20 сентября 1919 года в Астрахани во время прогулки на катере Л. Рейснер мне говорила об отношении Гумилева к АА: До него она была ничто. Он ее поставил на недосягаемую высоту и внушил ей, что это ей подобает. И она по этой линии пошла.

П.Н ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 181

Тут я увидела совсем другой облик Анны Андреевны, я увидала ее в роли обыкновенной дамы, она даже кокетничала с Журавлевым… Кокетничала, конечно, в пределах своего возраста и на другом уровне. Как полагалось в дворянском обществе, когда дама разговаривает с мужчиной. У Иогансона была чрезвычайно толстая, добродушная, все терпевшая жена. И вот она прикладывалась, клала головку на плечо этой жене, прямо как «дама, приятная во всех отношениях». Так выявилось ее такое дворянское воспитание.

Е. К. ГАЛЬПЕРИНА-ОСМЕРКИНА в записи Дувакина. Стр. 119

Насчет того, как даме полагалось вести себя в дворянском обществе, когда дама разговаривает с мужчиной, куда класть головку и пр.:

<…> Ты знаешь, как я не люблю все то, что пахнет московской барышнею <…>. Если <…> я найду, что твой милый, простой, аристократический тон изменился, разведусь, вот-те Христос, и пойду в солдаты <…>.

Письмо Пушкина — Н. Н. Пушкиной.

30 октября 1833 года.

Совпадением, случайностью — ей Бог послал — было то, что она действительно жила во дворцах. Уж этого бы ленивый не заметил. Но она проявляет свою обычную настойчивость — и становится более, чем нужно, заметно то, что во дворцы она проникла в прямом и переносном смысле с черного хода.

До революции Шилейко служил домашним учителем у Шереметьевых <…>.

Комната Шилейко размещалась в той части здания, в которой прежде жила прислуга.

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 72

6 мая 1924

Ахматова переехала на новую квартиру — на Фонтанку. Огромный дом — бывшие придворные прачечные.

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1901–1929. Стр. 273

«Мои дворцы»… стихи

Фонтанный дом.

«Посмотрите на эту дверь, — сказала мне Анна Андреевна и прикрыла ее. Там оказалась надпись: «Мужская уборная». — Вечером, когда эта дверь прикрыта, так, что надпись видна — к нам никто не приходит».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 32

…Особенных претензий не имею
Я к этому сиятельному дому…

К Шереметевскому дворцу.

Какие-то могли быть претензии?

Кстати, о Шилейко и о том, что он служил учителем у владельцев Фонтанного дворца. В воспоминаниях уважаемого Анатолия Генриховича Наймана читаю:

Перед революцией Шилейко был воспитателем детей графа Шереметьева и рассказывал Ахматовой, как в ящике письменного стола в отведенной ему комнате, издавна предназначавшейся для учителей, обнаружил папку с надписью «Чужие стихи» и, вспомнив, что в свое время воспитателем в этой семье служил Вяземский, понял, что папка его, поскольку чужие стихи могут быть только у того, кто имеет свои.

Анатолий НАЙМАН. Воспоминания о Анне Ахматовой. Стр. 110