Анти-Ахматова

Это так она рассказывала Ардову — будто так о ней говорила чья-то домработница, увидев в коридоре. Это типичные «народные мысли»- придуманные самой Ахматовой. Никакая домработница ничего подобного не говорила, это стилизованные слова. Все уловили, чего именно Ахматова хочет, и тоже сочиняли такое.

Авторство самой Ахматовой выдает присущая ей многоплановость — не очень развитая, правда: в музыкальных терминах это была бы не полифония, а канон — не более двух мотивов. В нашем случае (этим приемом она и пользуется чаще всего) это «Прошла как Богородица», а потом — Ахматова как бы не стоит за тем, чтобы не скрыть самоуничижающего контраста: «прошла в уборную». Но эта построенность так очевидна, что совершенно не смешно.

Рассказывают, что Цявловский вдруг кинулся целовать ее руки, когда она несла выливать помои.

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 416

Именно когда несла выливать помои (она их никогда — в Ташкенте — не носила), он бросился целовать ей руки. Насчет «говорят», «рассказывают», «ходят слухи» и кто при этом бывает рассказчиком — см. главу «Подкладывает мысли».

Дул ветер, и вести с фронта были печальными. Анна Андреевна пришла почти в сумерки. Войдя, она сказала почти повелительно: «Сядьте, я хочу прочесть то, что написала вчера». Это было стихотворение «Мужество». Она понимала, что мы не могли заговорить обычными словами восхищения. <…> Мы сидели какие-то притихшие. Этот стих был как отлитый колокол, и его судьба была — будить стойкость и гордость в сердцах миллионов людей. Алексей Федорович поцеловал ей руки и сидя рядом молчал. Время от времени он опять подносил к губам ее руки и снова молчал. Потом, присев перед ней и глядя ей в лицо, спросил: «Что вы сегодня хотите?» Она ответила: «Давайте сегодня побудем с Шопеном».

Г. Л. КОЗЛОВСКАЯ. «Мангалочий дворик». Стр. 387

Ах, с Шопеном, поручик!

Послушаем и мы то, о чем «нельзя говорить обычными словами восхищения»:

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах
И мужество нас не покинет.

Нестрашно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова.
Но мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем —
Навеки!

О профсоюзной поездке в Италию.

Сначала ее почтили в Италии, там произошло нечто похожее на увенчание Петрарки средневековым Римом.

С. В. ШЕРВИНСКИЙ. Анна Ахматова в ракурсе быта. Стр. 297

Это так она подготовила опять народные чаяния, чтобы было с чем сравнивать, когда начнут писать о том, как заместитель мэра по туризму провинциального итальянского городка и литератор-коммунист, по рекомендации Союза писателей СССР, вручали Анне Ахматовой никому не известную премию. С нею вместе премию получал итальянский поэт Марио Луци. Третий Петрарка?

«Вы будете смеяться, вчера мне подали телеграмму из Оксфорда с сообщением, что я приглашена принять почетную степень доктора литературы».

Э. ГЕРШТЕЙН. Беседы с Н. А. Ольшевской-Ардовой. Стр. 275