Анти-Ахматова

Бродский не может просто сказать, что Берлин вообще не придавал встрече с Ахматовой глобального значения. Только «столь уж» глобального, мол, не придавал. А вот некоторая глобальность, по его мнению, все же присутствовала. Совсем топтать Анну Андреевну Бродский не позволит.

Сам Берлин — когда в 1962 году принимал в Англии Корнея Чуковского, общался с ним, приглашал к себе в дом — даже не вспомнил о знакомстве с Ахматовой, привета не передал.

Она продолжала писать про него выставляющие его в смешном свете, по существу — позорящие — любовные стихотворения. Такое ощущение, что, проживи она подольше, его бы заставили на ней жениться. Молодой, в здравом уме Иосиф Бродский, описывая первую свою, за границей, встречу с Исайей Берлиным, утверждает, что этот Берлин вместо первых слов приветствия закричал: «Я не Эней, она не Дидона» — апеллируя к стихотворению Анны Ахматовой. То есть все, о чем он думал, — это о его взаимоотношениях с Ахматовой.

Понимаете, Бродский описал ведь первую свою встречу со мной неправильно. Он соврал, в общем. Это получилось очень мило, но он соврал. <…> Когда мы встретились, знаете, что получилось? Его Оден привез в Лондон и оставил у Стивена Спендера. Спендер мне позвонил, сказал, у меня поэт Бродский, он по-английски не очень говорит, не хотите ли с ним увидеться. Я сказал — очень. Он привел его в этот «Атенеум». Мы познакомились, потом все пошло. А он говорит, что, когда мы познакомились, первое, что я сказал: «Я не Эней, а она не Дидона». А я не знал, что она меня назвала Энеем… Дидона… Это он мне рассказал. Потом. Так что не могло начаться с того, что я сказал «Я не Эней».

Исайя БЕРЛИН. Беседа с Дианой Абаевой-Майерс. Стр. 94

Разве такой Бродский не смог бы благословить его образом: «Мол, совет да любовь»? Бродский делал для Ахматовой все. Он мог и заставить жениться.

«История», не состоявшая ни из чего большего, чем описанный Берлиным вечер, длилась двадцать лет.

Вернувшись из Англии, она рассказала о встрече с человеком, занимавшим в ее жизни особенное место. Сейчас он жил, по ее словам, в прекрасном замке, окруженном цветниками, слуги, серебро. «Я подумала, что мужчине не следует забираться в золотую клетку».

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 17

Чтобы рассуждать о том, как следует и как не следует вести себя Исайе Берлину в качестве «мужчины», надо иметь на это право.

Из Бунина: барчук, чтобы забыть любовное разочарование, сходится в деревне с крестьянкой.

Когда они поднялись, — Митя поднялся, совершено пораженный разочарованием, — она, перекрывая платок, поправляя волосы, спросила оживленным шепотом, — уже как близкий человек, как любовница: «Вы, говорят, в Субботино ездили. Там поп дешево поросят продает. Правда ай нет? Вы не слыхали?»

И. БУНИН. Митина любовь

Ахматова распространяет сведения, что и она Берлину — близкий человек, любовница.

27 мая 1965 года.

И вдруг Лида мимоходом сказала мне, что А.А. знает Берлина лучше, чем я, так как у нее в 40-х годах был роман с ним в Ленинграде или в Москве, что многие ее стихи («Таинственной невстречи») посвящены ему, что он-то и есть инициатор ее коронования.

Какой у нее, однако, длинный донжуанский список.

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1930–1969. Стр. 372