Анти-Ахматова

Дорогая моя мамочка, золотая, горячая, красивая, десять лет как мы вместе, и я люблю тебя больше всего на свете, твои, глаза, твой нрав, твою быструю и ничего не боящуюся грубую и жаркую работу, кровно родную мне по честности и простоте, твой врожденный, невычитанный талант, наполняющий тебя с головы до ног, мой ангел. Как часто обстоятельства, чужие слова и встречи, особые мгновения в природе, запахи травы и леса или мелочи жизни напоминают тебя в Трубниковском, или в Киеве, или в Коджорах. Это лучшие мои воспоминания, такие золотые, что они не оставили меня еще и не стали прошлым, это те сцены и страницы жизни, чистой, звонкой, несравненной, ради которых и жил и живу все остальное время до них и ради них. Или вдруг наедет народ, и Рихтер сыграет этюд или 4-е скерцо, те самые, которые ты играла по возвращении с Кавказа, и все в такой грустной, вновь облагороженной живостью встанет передо мной, что меня ослепит тоска, и так захочется, чтобы все было тобою и ничего чужого не было, и чтобы мне не мешали знать и помнить тебя и быть занятым только тобою.

Борис ПАСТЕРНАК. Письма З. Н. Пастернак. Стр. 163

Это через одиннадцать лет после начала романа. А вначале, действительно, мытье полов Зинаидой Николаевной совсем помутило его разум. Но не в том смысле, который старается придать ему Ахматова («Я сама мыла голову сегодня». — «Ну что вы, как можно самой, Анна Андреевна!») — а в смысле полноты и чистоты жизни, которые невозможно найти без женщины. Для которой жизнь — сестра. Которая не валяется весь день в кровати.

Я это пишу вовсе не для того, чтобы показать, насколько приятна во всех отношениях была Зинаида Николаевна Пастернак. Я только хочу сказать, что природа любви как любви была Анне Андреевне неведома.

Пастернак искал шубу для Зины и не знал ее размеры, и спросил у Марины, и сказал: «У тебя нет ее прекрасной груди».

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 157

В этих строчках содержится изумительная новелла под названием «Три великих поэта и бюст Зинаиды Николаевны».

Михаил АРДОВ. Возвращение на Ордынку. Стр. 34

Для Пастернака здесь не было НИ ОДНОГО великого поэта. Был мужчина — он, и то, что его очень интересовало в женщине, которой он хотел покупать в Париже прекрасные наряды.

Какое счастье для Ахматовой, что она не дожила до того, когда опубликованы любовные письма Пастернака к Зине. Ей никто так не писал. Многоречивый Пунин — не писал.

В пятилетнюю годовщину смерти Пастернака я был в Переделкине. Близкая подруга Зинаиды Николаевны, вернувшись от нее, рассказала, что у Пастернаков весь вечер играли в карты. Это меня так поразило, что на другой день, на Ордынке, я передал это Ахматовой. У нее в это время была Н. Я. Мандельштам. Надежда Яковлевна смолчала, Анна Андреевна гневно произнесла: «Умеют великие поэты выбирать себе подруг жизни!»

Михаил АРДОВ. Возвращение на Ордынку. Стр. 63

Казалось бы, самой большой травмой для Анны Ахматовой должна была стать Лиля Брик — бесспорно главная муза бесспорно великого поэта, пережившая даже Ахматову, в сапожках, шелковых брюках, черных рубашках, этнических браслетах и бриллиантах, в норковой шубе от Диора — но единственная равная Ахматовой по стильности.