Анти-Ахматова

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 106

Что это значит? Кого на Дерибасовской они называли «гаси свечу»?

«Пушкин в то время терзался Натальей Николаевной, которая вся ушла в наряды. Его тошнило. Он написал Миронову и дочь ее, Машу… У дочери одно украшение: розовые ушки».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 259

Может, ей легче признать успех несуществующей Маши Мироновой, чем реально жившей Натальи Николаевны (хотя она бешено ревнует и уничтожает также и литературных героев — героинь — на предмет того, чтобы «какой-то господин» не прельстился даже ассоциациями). Но она не понимает сути любви, влюбленности и вообще мужского интереса. Для мужчин бриллианты и отсутствие их — одни розовые ушки — одно и то же. Это как блондинки и брюнетки. Нравятся красивые блондинки — но красивые брюнетки нравятся тоже.

Женка, женка! Я езжу но большим дорогам, живу по 3 месяца в степной глуши, останавливаюсь в пакостной Москве, которую ненавижу — для чего? Для тебя: чтоб ты была спокойна и блистала себе на здоровье, как прилично в твои лета и с твоею красотою.

Пушкин — жене.

6 ноября 1833 года из Болдина.

ВЕРЕСАЕВ. Пушкин в жизни. Стр. 337

А кстати, какая она ей Наталья Николаевна? Думаю, Пушкин не разрешил бы своей жене знакомиться с дамой с прорехой на платье от бедра, да которая еще во всеуслышанье рассказывает, как муж хлестал ее.

Пушкину в период этого его увлечения она сочувствовала, соболезновала; к Собаньской она его ревновала.

Вяч. Вс. ИВАНОВ. Беседы с Анной Ахматовой. Стр. 498

Она испытывала своего рода ревность к Наталии Николаевне, вообще к пушкинским женщинам. Отсюда суждения о них, иногда пристрастные, незаслуженно жесткие. Анне Андреевне свойственно было личное, пристрастное отношение даже к литературным персонажам.

Лидия ГИНЗБУРГ. Ахматова. Стр. 131

Ревность — это зависть. Зависть — это основное свойство Ахматовой. Книгу нашу можно бы было назвать «Завистница».

Анна Андреевна признавалась, что она «ненавидит жен великих людей» — очевидно, гордясь своей оригинальностью. Каждая сколько-нибудь заметная женщина получала от нее свой комок грязи.

С необыкновенным, прямо-личным негодованием, обрушилась на Панаеву: «Хамка, грубая баба, хамка до самых глубин. Все лжет, помнит только, как ее хвалили. Еще бы не хвалить, если она была такая красивая!.. А деньги Огаревой она, конечно, просто присвоила».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 388

Читает переписку Достоевского.

«Из этих писем ясно, что Анна Григорьевна была страшна. Я всегда ненавидела жен великих людей и думала: она лучше (без романтической истории, немолодая, некрасивая, хозяйственная, не за развод, одним словом — конечно, лучше «Натали»). Нет, даже Софья Андреевна лучше. Анна Григорьевна жадна и скупа. Больного человека, с астмой, с падучей, заставляла работать дни и ночи, чтобы «оставить что-нибудь детям». Такая подлость!

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 352