Анти-Духлесс

Справедливости ради, надо отметить, что громоздящиеся повсюду скульптуры и памятники — это все, как говорится, мелочевка. Обыденность и текучка все это. Особенно же много мудрым люберецким правителям удалось сделать в части освещенности и без того блистающего многообразием разноцветных огней мегаполиса. Пусть некоторые жлобы из других регионов необъятной страны обвиняли их при случае в излишней расточительности. Но люберецким — им все по фигу. Люберецкие правители всегда игнорировали эти недальновидные в очевидной глупости своей и такие мерзкие инсинуации. И по ночам мегаполис являл собой море разноцветных огней и замысловато подсвеченных высотных зданий. Жителям мегаполиса это, конечно же, доставляло некоторые небольшие неудобства во время их чуткого сна, но проблема очень просто решалась покупкой плотных штор. Правители и здесь не скупились и шли на новые траты, закупая шторы для населения. А население при этом здорово экономило на электричестве! Ведь наружное освещение было таким ярким, что в вечернее время дополнительного внутреннего освещения квартир не требовалось вовсе. Надо было только не полениться и пошире раздвинуть плотные в халявности своей оконные гардины. Тратить электроэнергию населению приходилось теперь только на бытовые приборы. Но самым главным из того, чего удалось достичь люберецким правителям с помощью такой вот грандиозной иллюминации, было то, что практически полностью была искоренена в мегаполисе уличная преступность. Знаменитые люберецкие уличные бандиты, привыкшие творить свои темные делишки исключительно под покровом ночи, теперь этого покрова лишились и пришли в полнейшую растерянность от такого светового обилия. Они начали чувствовать себя насекомыми, препарируемыми под ярким светом микроскопа и, в конце концов, трусливо расползались по другим, менее освещенным регионам страны.

Можно еще долго петь оды мудрости нынешних люберецких правителей, но главное — итог. А итог состоял в том, что все в порядке было на этом отдельно взятом пятачке земной поверхности, по которому топал сегодня Жека. Решил он сегодня немного развлечься. Решил покинуть он благословенные Люберцы и посетить одно из окраинных его поселений. Мы уже не раз вспоминали эту отстойную люберецкую окраину, называемую Москвой. Что несло его в эту клоаку? Все дело в том, что был у Жеки в этих трущобах один любимый кабачок. В этом любимом Жекином заведении всегда собирались довольно успешные и состоявшиеся уже давно люди. В основном это были маркетологи типа Жеки, даже кое-кто иногда забредал туда на огонек и покруче. Немного по-VIPестей самого Жеки. Но это случалось редко. Таких людей в Люберцах было не так-то и много при громадном изобилии кабаков. Были, правда, случаи, когда в кабак пытались проникнуть какие-нибудь отстойные лузеры. Однако этих случайно-залетных во хмелю лузеров уверенно отсекал бдительный и жесткий фейсконтроль. Несмотря на изысканность местной публики, кабак носил какое-то странное, отстойное просто какое-то название. Может, как раз этим названием он и вводил в заблуждение залетных лузеров. В общем, несколько приземленно, коротко и просто назывался этот кабак — «Яма». И никто не мог вспомнить, кто и когда его так назвал. Много раз пытались это название поменять. Устраивали даже конкурсы среди посетителей на выдумку нового, более продвинутого названия. Но, в конце-концов, все всякий раз заканчивалось, как всегда, ничем. Неудачей все заканчивалось. Очередное победившее в конкурсе название почему-то никогда не находило отклика в душе хотя бы одного из многочисленных кавказских хозяев заведения, и старая вывеска оставалась висеть дальше. Жеке это название временами даже нравилось. Чаще всего летом. В неистовую летнюю жару это название обещало прохладу. Во всех остальных случаях от названия веяло либо могильным холодом, либо смрадом бурно разлагающихся испражнений. Лучше бы, конечно, это был бы какой-нибудь «Погребок». Все же не так печально и отстойно как «Яма». Но предложенный Жекой «Погребок», к великому его сожалению, в свое время не прошел по конкурсу. В одном из конкурсов как-то раз победило название «На дне». Но вывеска не поменялась. Видимо, из соображений экономии. В общем, какой-то злой рок висел над этим кабаком. Вернее, над его названием. А может, это прилипчивое название каким-то образом сублимировало все в этом кабаке происходящее? Вряд ли. Все же такие приличные люди в нем всегда собирались.