Анти-Горбачев-4

— К сожалению, ты… ну то есть вы, ты же не только себя представляешь… в этом абсолютно правы, — скорбно повесил голову Романов, — но на кого-то же надо было опираться на первых порах… вот я на них и оперся.

— Далее… — слайд сменился на «Экономику». — Понимаю, что такую махину, как советская экономика, вытащить из болота крайне сложно. Но надо было постараться — твои мероприятия в этой области можно было бы оценить на три с минусом. По пятибалльной шкале.

— Ладно, что не на два с плюсом, — пошутил генсек.

— Однако по итогам года, а он вот-вот закончится, все же удалось вылезти в некоторый плюс — сказалось отсутствие алкогольной реформы и некоторая переориентация промышленности с группы А на группу Б… только на этом останавливаться не надо.

— Хорошо, останавливаться не буду, — тяжело вздохнул Романов.

— Теперь внешняя политика… — Маша снова перещелкнула слайд, на новом появилась физиономия Рейгана в центре, а по бокам от него устроились Дэн Сяопин и Тэтчер. — Здесь все неплохо, даже и придраться не к чему. Единственное замечание, поменьше бы жестов доброй воли, в политике больше ценится сила, чем уступки.

— Правильное замечание, — склонил голову Романов, — но иногда, когда не хватает силы, приходится лавировать, как эти… как яхты против ветра… это может быть воспринято, как уступки — понимаю…

— Особенно жестко надо бы с американцами, — сделала Маша такую ремарку в сторону, — они не привыкли, когда им перечат, поэтому каждый раз впадают в столбняк… это можно использовать. Но мы едем дальше, — продолжила она.

— Видим мост, — непроизвольно вылетело из генсека.

— На мосту ворона сохнет, — поддержала она его, — была такая считалка у тебя в детстве, знаю… но сейчас не об этом, — и на экране появился заголовок нового слайда «Культура и тд».

— Стоп, — притормозил ее Романов, — вопрос есть…

— Слушаю, — Маша села на стульчик рядом с проектором и с любопытством уставилась на генсека.

— Я понимаю, что на вид ты копия Маши Симоновой из моего голубого детства, но ты же ведь на самом деле не Маша? А кто, извини за любопытство?

— Вообще-то я Маша, — даже немного смутилась она, — только немного не та…

— Хороша Маша, да не наша, — воспроизвел Романов популярную поговрку.

— Правильно, — кивнула она головой, — по всем пунктам — и что хороша, и что не ваша. Я Мария Вайнштейн из 22 века. А если точно, то родилась в 2215 году от рождества Христова.

— И где же ты родилась, Маша Вайнштейн?

— Город Маркс Саратовской области, слышал?

— И даже бывал там пару раз… это ведь напротив Саратова через реку?

— Точно… но мы отвлеклись от темы. Давай про культуру — с этим пунктом у тебя вышло практически на отлично. На футболе только напрасно ты зациклился…

— И почему же? — недоуменно поднял брови Романов.

— Пустое потому что дело — начиная с середины 21 века футбол станет никому не нужным.

— А что будет нужным?

— Бокс, например, а еще баскебол и фигурное катание. Но если глядеть в целом, то и футбол сгодится. Поехали дальше.

— Поехали, — согласился Романов.

— С индийскими ракетами какой-то сбой в матрице случился…

— В смысле? — не понял генсек, — какой сбой, в какой матрице?

— Не обращай внимания — это фильм такой будет лет через 15, культовый. Вот и вспомнилось — не должно было быть никаких ракет, видимо ты своей деятельностью задел что-то ненужное в чем-то нужном. Вот они и запустились. Так что этот пункт мы попускаем. И идем…

— К покушению на меня и Переса де Куэльяра, — закончил машину мысль Романов.

— Правильно, к покушению, — согласилась Маша.

— И что не так в этом покушении?

— Да все там так, — она вывела на экран очередной слайд с крупными физиономиями двух наемных киллеров. — Только не должно их быть было в Степанакерте в том времени.

— Тоже сбой в матрице?

— Нет, тут что-то другое… из винтовки Баррета, кстати, пуля должна была напрочь вышибить мозги из твоего Куэльяра. Но не вышибла — спишем на случайность.

— А вообще, как там потомки оценят мою деятельность относительно Карабаха? И вообще по поводу национального вопроса?

Маша неожиданно достала и кармана блузки пачку сигарет, предложила Григорию, и они одновременно задымили, как два паровоза.

— Я смотрю, — констатировал ситуацию генсек, — что в 22 веке с табакокурением так и не справились…

— Есть такое дело, — не стала отрицать очевидное Маша, — а что до национального вопроса… с ним вопрос сложный… извини за тавтологию.

— Извиняю, — ответил Романов, — так что там по этому вопросу у моих потомков? В 22 веке решили его?

— Увы, но не до конца, — рубанула правду Маша, — кое-где иногда встречаются отдельные рецидивы. Но в общем и целом все же лучше, чем у вас. Так вот, относительно Карабаха… сам смотри — размежевание, которое ты придумал, это неплохо, но не более. Все равно сохранятся отдельные трения и непонимания между общинами, они же ведь все равно рядом жить будут…

— И какой же оптимальный выход? — озаботился Романов. — На Марс одну из этих общин мы переселить точно не сможем.