Анти-Зюгинг

Вспоминается и другой эпизод. Однажды в 1994 году мы сидели на каком-то торжественном собрании. Было этот как раз в день рождения Геннадия Андреевича или накануне его. Лидеру КПРФ исполнялось 50 лет. Его, конечно, поздравили. Потом выступал кто-то из военных и говорил о роли Советской Армии в победе, о том, как Советская Армия победоносно завершила разгром гитлеровских полчищ. Зюганов сидел рядом со мной, по правую руку, и «комментировал» выступление: «Видел я эту победоносную армию, когда четверо эсэсовцев вели четыреста наших красноармейцев». Я в изумлении повернулся к нему. До меня сначала не дошло, я лишь подумал: «Где ты видел такое, когда? И почему с такой злобой говоришь?» Не могу этого передать, у меня просто слов не хватает, чтобы выразить все те нюансы, но в тот момент я почувствовал его внутреннюю ненависть что ли. Я тогда стал думать: каким образом он мог видеть, как четыре эсэсовца вели четыреста наших солдат если он родился в сорок четвертом году, когда уже состоялся разгром фашистских войск под Москвой, когда триумфально завершились великая Сталинградская битва, знаменитая Курская дуга и другие сражения Великой Отечественной войны?! Наоборот, весь мир видел, как несколько советских воинов вели по всей Москве миллионную разгромленную гитлеровскую армию, а за нею шли поливочные машины и смывали немецких вшей с московской мостовой. Вот это видел весь мир.

У этого человека всегда была какая-то внутренняя суетливость. При всем при том, он в первые годы после контрреволюционного переворота никогда не выступал, молчал, не говорил, его нигде не было видно.

После расстрела Верховного Совета хотелось, чтобы оппозиция вышла на улицу, не отмалчивалась. Надо было выразить отношение к свершившемуся кровавому преступлению. Накал был такой. Я пришел к Шабанову: «Вся Москва в коме. Поэтому мы готовим акцию. Надо вывести людей на улицу, как-то расшатать эту ситуацию». Он так перепугался, я думал, что он в обморок упадет. «Ты, что — с ума сошел? — говорит. — Мы партию спасаем, мы партию оберегаем, а ты решил нас под расстрел подвести?!». «Александр Александрович, при чем тут расстрел? Ты просто выводи людей. Сам можешь не выходить, но людей своих сорганизуй!», — говорю я ему. Но он ничего не сделал. А мы все-таки вывели людей. Есть фотография, где мы идем, а их там не было, потому что боялись.

Они стали смелыми, когда пришли в Государственную Думу. Теперь, когда им ничего не запрещают, они бесстрашно ходят на митинги, столь же бесстрашно выступают, но когда придет минута опасности, их опять нигде не будет видно. Опять выйдем мы с тобой, Надя, и такие же, как мы, и опять пойдем впереди. Такова «сермяжная» правда.

— Иван Арчилович, вы ведь были членом ЦК КПРФ. Почему потом вы «расстались»? В чем причина? Вы ушли или вас «ушли»?

— Вскоре после расстрела состоялся Пленум ЦК КПРФ, и я как член ЦК, естественно, на нем присутствовал. Все подходили ко мне, расспрашивали, как и что произошло, почему оппозиция проиграла, говорили о героизме защитников (говорили, конечно, те, кто там не был), о том, что я там испытал. Это было в кулуарах. А потом, на Пленуме, меня и всех защитников Советской власти вывели из состава ЦК. Без всяких объяснений. В стиле Зюганова.

Много можно говорить об этом человеке, но, анализируя его деятельность в Государственной Думе и ход очередной избирательной кампании, когда Геннадий Андреевич во всех своих выступлениях клеймит антинародный режим, я вижу, что делает он это неискренне. На самом деле он озабочен одним и все делает для того, чтобы остаться в Государственной Думе. Потому что останься он на улице, он ничего делать не станет, никакого движения не организует. Остаться вне стен Государственной Думы для него смерти подобно. Поэтому он старается завоевать голоса, дает на выборах гору обещаний, хотя за десять лет пребывания в Думе все законы, которые предлагали Ельцин, Чубайс и вся демократическая монетаристская рать изготавливала, абсолютно все прошли.

Зюганов как лидер самой большой партии и фракции не смог противостоять этому. Когда еще в первую чеченскую войну в Государственной Думе обсуждался вопрос об урегулировании, фракция КПРФ почти полностью проголосовала против него, а значит за войну. Этот факт известный, зафиксирован в результатах голосования. Хотя в то время проблему можно было решить, сохранить много жизней и, по крайней мере, многое предотвратить. Тогда бы не было «Норд-Оста» и много чего другого.

— И однако вот уже десять лет КПРФ, по мнению ее лидера, олицетворяет оппозицию в России, является главной оппозиционной силой. Это факт или фантазия?

— Могу сказать одно: поскольку руководство КПРФ проводит такую политику и хочет постоянно пребывать в Государственной Думе, то ему давно надо было бы отречься от коммунистических взглядов и идей, вывести эти положения из Программы и Устава и взять что-то другое. Потому что работа коммунистовв буржуазной Государственной Думе в полном понимании этого слова с коммунистической идеологией несовместима.