Антиатеизм как замена антисемитизма в посткоммунистической России (СИ)

Возможно, что именно из-за отсутствия таких чисто внешних отличий, а также из-за того, что, высказывая публично своё мнение о религии, атеисты нарушают «святую» норму обязательную для «внутренних иностранцев»: требование того, «что бы те, кто подлежит отделению, признавали свой низший статус по отношению к общине хозяев и соглашались с их правом определять, устанавливать или изменять их статус» в России и активизируется антиатеизм. Ибо в этом случае повторяется история ухудшения отношения к евреям, когда «эмоциональное напряжение» «населения-хозяина» является «внешней реакцией на „охрану границ“», а «интенсивность антисемитизма» (в нашем случае антиатеизма) «скорее всего, остаётся пропорциональной настойчивости и лихорадочности, с которыми определяются границы».

Важно отметить, что признания низшего статуса атеистов требуют не только малоинтеллектуальные слои населения, но и представители высококультурной (если судить по их образовательному уровню и общественному положению) журналистской и политической элиты. Своеобразной особенностью этой младовоцерквлённой элиты (большинство из них сравнительно недавно отвергли советское атеистическое воспитание) является слабое не только естественнонаучное, но и религиозное образование, заставляющее их спорить с оппонентами по классическому принципу «сам дурак».

Для примера можно взять методику опровержения вполне реалистичного вывода Владимира Познера о том, что поскольку по уровню демократии, качества жизни на первом месте стоят протестантские страны, потом католические, «и лишь потом такие, как Россия, Греция, Болгария и т.д. И это совершенно не случайные вещи, потому что более тёмной и закрытой религией является православие... я считаю, что Русская православная церковь нанесла колоссальный вред России».

Вместо того, чтобы хотя бы попытаться привести какие-либо факты, опровергающие вышеприведённый вывод, Дмитрий Соколов-Митрич^[4] не находит ничего лучше, чем просто обхамить уважаемого журналиста: «Я считаю, что по степени некомпетентности эти суждения интервьюируемого можно сравнить с убеждением Карлсона, будто телевизор — это такая коробка, в которой сидит живая симпатичная девушка и строит ему глазки».

Больше того, понимая, что впрямую обвинить Познера в облыжном оскорблении православия невозможно, Дмитрий Соколов-Митрич прибегнул к прямой подтасовке фактов. Для этого он использовал выступление Познера в прямом эфире радиостанции «Русская служба новостей», когда на вопрос, не опасается ли он гонений, которые могут последовать за его словами, Познер ответил: «Вот и посмотрим, какая у нас в этом смысле замечательная страна: начнутся ли гонения на человека только за то, что он высказал своё мнение?»

«Лично меня, — заявляет в своей морализаторской статье Дмитрий Соколов-Митрич, — это высказывание покоробило гораздо сильнее, чем предыдущее. Потому что ответственное заявление отличается от безответственного как раз тем, что произносящий его человек признаёт за согражданами право на собственное мнение и общественную критику в свой адрес и готов держать за свои слова ответ пред аудиторией... Иначе получается, что свои свободолюбивые принципы он распространяет лишь на себя самого». Можно ли поверить, что человек, обладающий филологическим образованием не способен отличить по смыслу «гонения» от «критики»? Вряд ли. Если только он, пусть и подсознательно, не усвоил представления «просвещённых элит досовременной Европы», относившееся, правда, к евреям, не желавшим воспринять христианство, что такое атеистическое «упрямство можно было объяснить лишь сознательным умыслом, дурными намерениями и моральной развращённостью». Только в этом случае можно считать, что «слова Познера о православии — злые»^[5].

Однако, высказывания Дмитрия Соколова-Митрича выглядят верхом интеллигентности по сравнению с взглядами Елены Ямпольской^[6], восхищающейся православными «защитниками», разгромившими антирелигиозную выставку: «Вступаться за крест у нас уже получается. Возьмите жалкую участь Самодурова и Ерофеева... Кричать здоровому человеку „Ты болен!“ стало небезопасно. Здоровый может ведь развернуться и по уху засветить. Не со зла, а в чисто воспитательных целях. Ради прозрения в мозгах вопящего».