АнтиБожественная комедия 4

— Вот и славно. А теперь стройтесь в две колонны. Нас ждет Арена, — кивнул демон и вышел из зала совещаний, предоставив все организовать Леарии, которая сногсшибательно выглядела в парадной мантии. Вздохнув, я сжал ноги и забормотал любимую мантру. Причем старался делать это тихо, чтобы не нервировать Астру, которая еще не простила мне попадания в это злачное место.

Арена Флегия изменилась до неузнаваемости. Мало того, что трибуны были забиты битком, так еще и от разнообразных цветов и флагов даже у стойкого японского ребенка случился бы приступ эпилепсии. Демоны и бесы сидели рядом с грешниками всех мастей. Они кричали, орали, рычали, визжали и всячески озвучивали свое удовольствие тем, что находились сейчас здесь.

Наша команда первой вышла из восточных врат и медленно пересекла арену, остановившись аккурат под балконом, где сидели четыре грозные фигуры. Даже гигант Флегий как-то терялся на их фоне и стоял в сторонке, не рискуя нарушить могучий образ великих королей. Задрав голову, я внимательно их осмотрел.

Белиал больше походил на двух красивых ангелов, которые зачем-то посетили этот праздник. Они внимательно следили за нашей командой и о чем-то негромко переговаривались с трехголовым существом, которое держало в руках копье с импровизированным знаменем, на котором застыл дракон. Я наклонился к Астре и пояснил, что она видит Короля Асмодея собственной персоной. Справа от Асмодея скучал Губернатор Гаап, который предпочитал праздным разговорам огромный кубок с вином. А слева я увидел ужасного Короля Белета, под чьим символом мы должны были выступать. Он с легкой усмешкой на устах что-то мысленно высказывал Элигосу, который встал по стойке смирно и отказывался дышать, являя королю свое почтение. Наконец взревели далекие трубы и на арену вышли остальные команды. Присвистнув, я покачал головой. Когда Астра назвала нас аутсайдерами, она явно не знала слова похуже.

Из северных врат к нам медленно двигалась команда Короля Асмодея, ведомая Маркизом Савноком, статным воином с львиной головой. За ним покорно следовали тринадцать грешников, решивших испытать удачу в предстоящих Играх. Я удивленно и даже завистливо смотрел на их мускулистые тела и суровые лица, преисполненные уверенности. Вот мелькнул Александр Македонский, бросив в нашу сторону презрительный взгляд, а за ним медленно шел гигант с мускулами Халка, не меньше. Я его уже видел раньше. Гефестион. Ближайший соратник и любовник Александра Великого. Голливудские сценаристы всегда показывали его красавцем и эдаким жопорвателем, но в жизни Гефестион был весьма уродлив. А еще у него был большой хуй. Вон, даже до колен свисает. Не удивительно, что Александр на него запал.

Повернув голову, я внимательно осмотрел команду Короля Гаапа, ведомую Герцогом Алокасом, принявшим вид старого солдата в покрытой пылью броне и с очень злым лицом. Грешники, которые состояли в команде Гаапа, тоже были как на подбор. Мускулистые, суровые и сильные. Я кивнул старому знакомому, рыцарю Энцо де Капатильи, который в миру был успешным наемным убийцей и отправил на тот свет несколько видных деятелей истории, а потом тревожно охнул, увидев трех низших демонов, которые тоже возжелали прощения. Все трое служили под началом фурии Алекто в Шестом Круге и среди грешников прослыли настоящими палачами.

Но все они ни в какое сравнение не шли с командой Короля Белиала, ведомой Маркизом Андрасом, который даже на арену выехал на своем черном волке, ростом больше среднестатистического теленка. Да уж. Наша команда хиляков, где только один Ахиллес мог составить конкуренцию другим силачам, явно не в выигрыше. Но было что-то еще, резанувшее мои глаза. Три необычных грешника с очень суровыми лицами. Одного из них я видел в рыгаловке Харона. Он еще врезался в меня, и Гомер посоветовал с ним не спорить. Да, точно он. Чернявый мужчина с глазами навыкате. Было в них что-то пугающее, но я не мог понять, что именно. Астра тоже подметила эту троицу и, наклонившись ко мне, уточнила, чувствую ли я что-то странное. Я кивнул ей и скривился, когда в задних рядах команды Белиала увидел ненавистную египетскую рожу Клеопатры, снявшей ради такого случая свою броню и вставшую в один ряд с грешниками. За ней степенно шел загорелый воин, чьи мускулы были словно высечены из стали. В нашей команде тут же возник шепот, говорящий о том, что мы видим самого Париса, героя Спартанской войны, выставленного историками красивым и хиловатым юношей. Ахиллес тут же заскрипел зубами, узрев давнего врага и выдохнув любимые ругательства, встал по стойке смирно, явно желая поскорее приступить к испытаниям и выбить троянцу все зубы. Я не мог его осуждать. Любой бы отхуярил того, кто исподтишка пустил тебе стрелу в пятку и отправил в Ад.

— Узрите, грешники, четырех Великих Королей, почтивших нас своим присутствием, — раздался громкий голос Флегия. Представленные лениво кивнули всем присутствующим, чем вызвали бурю восторга, выраженную в долгой овации трибун.

— Жополизы ебаные, — буркнул я, хрустнув шеей. – Бля, все тело ноет, почему-то.