АнтиБожественная комедия 4

— Ты, бля, внятней говори, — ругнулся я. – Владыки вашего, преступленье против природы, пролить семя. Здесь не светское общество. Хотел выебать госпожу Леарию, так? Сколько раз? Госпожа Леария возмущалась?

— Истинно говоришь, о дитя из другого мира, — кивнул Бальдр, слабо усмехнувшись. – Но на беду его в ту ночь владыка ваш со своей женщиной вместе отдыхал. Брат мой наступил случайно на уд срамной владыки, чем вызвал гнев, что с яростью Фенрира лишь сравниться может. Говорят, что звуки страшные были даже в Ванахейме слышны, где ваны проживают. Столь яростен и зол был ваш владыка.

— Отпиздил, значит, Элигос хитрована Локи, да? – хохотнул я, откидываясь на стуле. – И все?

— Да, дитя. Презрел мой брат законы гостеприимства и покусился на жену чужую, к которой он хотел проникнуть ночью темной, дабы похоти предаться с ней.

— Тебя опять понесло не в те степи. Говори нормально. А папка ваш? Оторвал Локи залупу, зажарил на углях и заставил съесть?

— Нет, — хмыкнул бог. – Жестоко это. Брат не виноват был.

— Ну конечно, — съязвила Астра. – Шел в темноте, споткнулся и на Леарию упал. Шишкой да в пещерку.

— Гневно в тот раз говорил владыка Абигор. Вторили ему и другие владыки, что пришли с ним. Постановил тогда король Белиал, что Игры четыре раза минуют наш мир в наказанье за дерзость.

— А какие вам плюсы с этого? Что вы получаете с этих Игр?

— Возможность посетить другие миры. Исследовать их и говорить с другими владыками. Знание есть высшая ценность, дитя, — ответил Бальдр, после чего умолк, предпочитая сверлить глазами кубок с медовухой.

— Пидор, бля! – вдруг рявкнул Ахиллес, вскакивая со своего места и шатающейся походкой направляясь в сторону удивленного Локи. – Пизда, нахуй, тебе.

— Дружище, дружище, — охнул я и бросился к греку, который уже оторвал от запеченного козла здоровенную ножищу, которую вознамерился использовать вместо дубины. – Что случилось?

— Смеется, падла, — ответил Ахиллес, утробно порыкивая. Локи же и глазом не повел, предпочитая удивленно и даже недоуменно смотреть на героя. – Увы, ебну, бля!

— Не извиняйся. Неприятная он личность. Тут я с тобой согласен, — забубнил я, стараясь отвлечь грека от истинной цели. – Пойдем, жахнем пива. Сожрем пару жаренных рыбех, и будет нам счастье.

— Нет, нет, дитя. Пусть скажет, что хотел, — ехидно произнес Локи, поднимаясь на ноги. – Друг твой имеет претензии ко мне.

— Что ты ему сделал? – буркнул я, ничуть не пугаясь того, кто одним пальцем мог испепелить всех участников.

— Дебил, грит, я, — пробурчал Ахиллес, путаясь в словах. – Пидор, бля, грит.

— Не было такого, — ответил рыжий бог. – Клевету на меня навести решил?

— Ебну, бля. Таракан, нах.

— Довольно! – грозно рявкнул Один, которому надоело на это смотреть. – Ежели есть у вас друг к другу вопросы, то выясняйте честно их и без оскорблений пустых.

— Я вызываю тебя, грешник, — продолжил Локи, швырнув под ноги Ахиллесу содержимое своей тарелки. – Примешь ли ты мой вызов?

— Нет, не примет, — спокойно произнес Элигос, который подошел к нам и положил на плечо грека свою руку. – Известно всем, как любишь ты сеять раздоры. Так почему бы тебе, лисий сын, не сразиться с тем, кто стоит большего?

— Я выбираю, с кем мне сражаться, Абигор, — зло буркнул бог. С его лица сдуло игривое выражение, уступив место злобной маске. – Тебе это известно. Если так хочется подраться, то можешь с Тором схлестнуться.

— Да будет так, — рявкнул Тор, подскакивая с места. – Не дам я всяким чужакам обижать моего брата.

— Ишь ты, какие все, блядь, гладенькие, — хохотнул я, но умолк, когда Один поднял руку, призывая всех замолчать.

— Раз уступать никто не намерен, то сыграем в состязанья прямо здесь, — хитро улыбнулся одноглазый. – Какой пир да без славных дел бывает?

— Принимаю твою волю, Владыка Асгарда, — поклонился Элигос, не сводя гневных глаз с Локи.

— Рад это слышать, Абигор. Играем мы три раза. Первым будет Тор и твой человек. Потом черед за Локи…

— А третьим буду я, — раздался в зале еще один голос. Мрачный и глухой. Повернувшись ко входу, мы увидели, что там стоит мощный здоровяк, сжимающий в правой руке дубину. Его темные глаза внимательно всех осмотрели, остановившись на одноглазом. – Я прибыл, как узнал, отец, и вижу, точно вовремя прибыл.

— Как же они по-уебански разговаривают, а? – пожаловался я, не отпуская руки Ахиллеса.

— Чепушилы, бля, — согласился грек, рассматривая новоприбывшего.

— Видар, — улыбнулся Один. – Сын мой славный. Быстро прибыл ты.

— И вижу, что не зря, — кивнул здоровяк, присаживаясь на свободное место и придвигая к себе блюдо с мясом.

Через несколько минут, когда столы были отодвинуты к стенам, в образовавшийся круг вышел Тор. Сын Одина поиграл мускулами, чем вызвал охи и ахи доброй половины всех женщин, включая ненавистный голосок Клеопатры, которая прямо таки питала нездоровую тягу к тем, кто больше и могуче её.