АнтиБожественная комедия 7

Черные волосы развевались от ветра, губы были сурово поджаты, а глаза залила черная тьма, в которой не было ни грамма белого. Исчез тот обугленный овощ, кем я был сейчас. Вместо него сидел некто другой, обладающий невероятной силой. Такой силой, от которой, по щелчку пальцев, разлетаются ангелы и демоны, сминаются, словно медная проволока, Золотые Врата, и тьма, идущая следом, пожирает все вокруг.

За зверем шло воинство. Безликое, молчаливое и страшное. Словно манекены, которые ожили и пошли на промысел по воле создателя. Они не останавливались ни перед чем, разрубая тела и ангелов, и демонов жуткими зазубренными мечами. Словно смертоносная волна, они уничтожали все, что я знал. На одного ангела, посмевшего встать у них на пути, приходилось до пятидесяти этих странных кукол. Они молча разрывали белые одежды и с наслаждением пожирали трепещущее мясо. А потом шли дальше. Шаг за шагом. Уничтожая все. Среди этой призрачной битвы я увидел друзей, которые сражались плечом к плечу. Ангелы встали рядом с демонами, безжалостно отражая атаку за атакой, но они были обречены. С ноющим сердцем я смотрел, как погибает Астра, приняв в живот зазубренный клинок, как следом за ней падает на облака ангел, решивший прикрыть её своим телом. Как рычит Ахиллес, которого окружили мерзкие твари. Дубина грека безжалостно опускалась на головы Нечистых, но сам гигант понимал, что ему не выжить. Сердце моё остановилось, когда Слепой Дракон одним резким движением головы разорвал Ахиллеса на две половины и двинулся дальше, даже не придав случившемуся значения.

Я многое видел. Страшно и ужасное. Но мог лишь завороженно смотреть на эту страшную картину, которая жила своей жизнью. Я видел, как пляшет с мечом бледный, как сама Смерть, Герцог Элигос, прикрывая спиной Леарию, у которой на руках отчаянно плакал маленький демоненок. Верховный иерарх был быстр, порой сливаясь в красно-черную расплывчатую массу, но нападающих было много. Их ряды постоянно пополнялись, заполняя все видимое пространство. Элигос был ранен, но продолжал сражаться. На белые облака падали тягучие, как смола, капли его крови, грудь была в жутких рваных ранах, но демон стоял, сжимая скользкими пальцами верный «Вжик». Стоял до тех пор, пока ему на голову не опустился палаш одного из Нечистых. Тонко закричал Элигос, угасающим сознанием смотря за тем, как Леарию и его сына окружают другие монстры. Сверкнули клинки, и глаза демона заволокла пелена, серая и непроницаемая.

Многое я видел, но не мог помешать. Внутри меня словно боролись два существа. Одно рвалось на помощь друзьям, а второе держало первое и равнодушно наблюдало за бойней. И второе было куда сильнее.

Меж тем, Зверь подошел к Золотым Вратам, возле которых сгрудилась небольшая кучка выживших. Ангелы и демоны, что раньше были заклятыми врагами, теперь стояли спина к спине, напряженно ожидая конца. Для них не было места в новом мире. Новый мир принадлежал Нечистому племени.

Тот я, что восседал на Звере, спрыгнул со спины монстра и направился к Вратам. Уцелевшие защитники кубарем полетели в стороны, стоило мне лишь поднять руку. Жесткая улыбка, возникшая на моем бледном лице, ясно дала понять, что прежнего Збышека нет. Есть полукровка, сын Падшего. Такой же Падший, как и его отец. Одним ударом он разрушил Врата, пропуская Нечистое Племя в святая святых…

- Заманчивая картина, дитя мое? – тихо спросил Зиаэль, заставив меня вздрогнуть. Видение исчезло, уступив место все той же черной тьме, окружающей нас.

- Жестокая, - честно ответил я, содрогаясь внутри от ужаса.

- Это в тебе говорит праведник, заключенный в оковы. Раб, который боится принять новый порядок, - жестко ответил горбун, вновь впиваясь в мою искалеченную руку. Я обессиленно вздохнул, понимая, что он прав. Я был связан узами. Узами дружбы, благодарности и любви.

- Нет! – твердо ответил я, опираясь на палку, чтобы не упасть. Да уж. Жалкое наверняка зрелище. Калека, еле стоящий на ногах, противится тому, кто когда-то был Архангелом в Воинстве Небесном.

- Что? – переспросил Зиаэль, нахмурив лоб. – Повтори.

- Я сказал – нет, отец. То, что ты мне показал, это не свобода. Это убийство. Убийство всего, что мне дорого. Ты говоришь, как змей, вливая расплавленный яд мне в уши. Или, если выразиться иначе, это хуйня на постном масле, - дерзко произнес я, заглядывая ему в глаза. Но Падший лишь усмехнулся в ответ.

- Ты еще борешься. Напрасно, Степан. Настоящий ты уже готов вырваться из этого жалкого тела. Готов стать свободным, - он щелкнул пальцами и протянул мне зеркало, материализовавшееся в его руках. – Убедись.

- Блядовы подмышки Иуды, - охнул я, смотря на отражение в зеркале. На меня смотрел все тот же калека, только с черными глазами, залитыми тьмой, в которых не было ни грамма света. – Чисто Дэни Филт и Шаграт в одном лице. Брутально, но уебищно.

- Ты удивлен, дитя мое. Никто не смеет противиться моей воле.

- Разве навязывая свою волю, ты не делаешь меня рабом? – с вызовом ответил я. – Заложником твоих собственных желаний и амбиций. Это нужно тебе, но не мне, Зиаэль!