АнтиБожественная комедия

- Так, - встрял я. – Ты, слепой еблан, заткнись нахуй. До тебя очередь дойдет. И вообще, чего все древние греки слепые? Гомер вот белоглазый был, ты такой же. Дрочите, поди, часто? Правы значит, были знахари, когда говорили, что от онанизма ослепнуть можно.

- Дерзкий юноша, - уже нерешительно продолжил слепец, но Астра, которой это все надоело, отвесила легенде мифов знатного леща, чем и угомонила словесный понос.

- Благодарю вас, - кивнул Нострадамус. Кивать ему было тяжело, ибо шея была вывернута, но он справился. Не без труда, конечно. – Насчет вашего вопроса.

- Да, да. Давай уже говори, пока бес не вернулся. Нас по головке не погладят, что мы такие вопросы задаем, - поторопил я предсказателя.

- Ладно. Вижу я немного, ибо сила моя ослабла. Тяжел будет ваш путь. Боль, злоба и ненависть кого-то могущественного ждут вас. Пройдя Восьмой Круг очутитесь вы в Девятом. Там вам будет потребна вся ваша сила воли и все мужество, дабы выйти с честью из испытания Диавола. Только жертва откроет вход в Чистилище, и вы сможете пройти.

- Жертва? – переспросил я. – Какая жертва? Принести кого-то в жертву или что? Понятнее можно?

- Много вопросов, а я стар, - пробурчал Нострадамус, но поперхнулся словами, увидев возле носа кулак Астры.

- Я тебе сейчас лицо прострелю, - прошипела рыжая, которая крайне нежно относилась ко всяческим загадкам. – Что за жертва, ты, злостный ебатель лягушек?

- Только жертва способна открыть дверь в Чистилище. Больше я сказать не могу, - надувшись, изрек старик, все еще косо посматривая на Астру. Та вздохнула и повернулась к Тиресию.

- Дополнишь? Или позвать беса, чтобы он тебя вновь немым сделал?

- Лягушкоёб прав, рыжая дева. Только тот, кто может собой пожертвовать, откроет проход в Чистилище. Кто именно, я не вижу.

- Ты вообще не видишь, - фыркнул я. – Нажрался либо грибов галлюциногенных и несешь всякую хуйню.

- Нет, дерзкий отрок. Не все так просто. Жертва имеет сакральный смысл в любой религии. Только душа, что думает о других и презирает собственные блага, способна на то, что вы затеяли. Люцифер могуч и в случае неудачи, ваши души навсегда вернутся в Хаос, из чего и был создан Мир.

- Херово. Значит – жертва?

- Да, дитя, - улыбнулся Тиресий. – Мы не можем раскрывать все будущее, ибо оно туманно и призрачно. Меняется быстро и почти мгновенно. Уследить за ним не в нашей власти.

- Ладно, и на том спасибо. Астра, дай им по глоточку бесовского самогона. Пускай ребята повеселятся, хоть минутку, - задумчиво велел я, несмотря на удивленный взгляд рыжей, которой давно никто и ничего не приказывал.

- Да, Збышек. Еще одно, - внезапно добавил Нострадамус, скривив лицо после внушительного глотка алкоголя. – Жертва должна остаться здесь. До Страшного Суда.

Мы с Астрой переглянулись и преисполненные невеселых дум отправились прочь. К выходу из Четвертой Щели. Вопросов вновь было много, но и ответы, полученные на них, не блистали понятливостью.

Глава двадцатая. В Кругу Девятом.

После беседы с просвещенными старцами, которые намолчались за все время, проведенное в Аду, и вывалили на нас ворох жутких пророчеств, приправленных страшноватыми подробностями, мы с Астрой немного скисли. По правде сказать, настроения не было вовсе, а мысли, рождаемые больными головами, радостными можно было назвать с большой натяжкой. Где еще вы услышите, что для того, чтобы попасть в захудалое Чистилище, вам нужно будет кем-то или чем-то пожертвовать. Ни я, ни Астра и понятия не имели, что это за таинственная жертва, а посему почти весь дальнейший путь прошел в относительных раздумьях над собственным будущим.

Мы проходили молча оставшиеся щели, прерываясь лишь на том моменте, чтобы свериться с картой. Бесы и грешники будто чувствовали наше подавленное состояние и предпочитали не лезть вовсе, считая нас обычными душами, страдающими за ошибки прошлого. От обилия мучеников и их мучителей начинало натурально тошнить. Всюду, куда ни кинь взгляд, находились реальные аналогии тому, в чем мы грешили с Астрой. Лицемеры, воры, взяточники, обманщики, сетевые тролли – каждый грех мы отчасти пропускали через себя, вспоминая прежнюю жизнь, когда трава была зеленой, груди подружек мягкими, а алкоголь крепким.

Астра, редко огрызаясь, почти не комментировала потрошение воров и зачинателей раздоров, хотя там было на что посмотреть. Мне было глубоко плевать на тягостные стоны лицемеров и загнивающие раны мошенников. Нашими душами в буквальном смысле завладела апатия. Пока мы не очутились у выхода из Восьмого Круга.