Антибункер. Погружение

Постоянная практика рождает сноровку, и тогда ты всё делаешь на автомате.

Лодка у меня всегда наготове, внутри есть всё, что может понадобиться на реке, кроме сохнущих на берегу сетей – перед выходным их вытащили из воды, чтобы рыба не тухла. Мы быстро сняли и сложили самодельный брезентовый тент, столкнули «Прогресс» в воду. Я сел за штурвал, дед рядом. На всех надеты спасательные жилеты, с Енисеем не шутят, в холодной воде без жилета долго не продержишься. Отстегнув лодку, Игорь запрыгнул на корму и сразу опустил сапог двигателя в воду.

– Готово, шеф!

Приятно, когда всё работает штатно. Мощный «Эндуро» привычно заворчал. Скандалист, а не мотор. Так и слышно, как он уговаривает меня и лодку: «Хозяин, да сними ты этот колхозный грузовой винт, поставь скоростной, полированный, стрелой помчимся!»

«Ишь ты, быстрый какой! Я тебе не лодка гоночная, а солидный для солидных людей!» – отвечает «Прогресс».

«Не дрейфь, утюг советский! Разгоню тебя до рекорда! Хозяин, не слушай его, меняй винт и жми на газ!»

Ну тебя к чёрту, возмутителя спокойствия. Я как-нибудь без гонок обойдусь. Лишние две минуты ничего не решат.

– Вот бы там! Чтобы… полным-полна коробочка! – размечтался Потупчик.

– Хочется, конечно, – дежурно поддакнул я, пологим виражом выводя лодку на середину реки.

– Бывали когда-нибудь на борту плавмагазина, ребятки? – поинтересовался Геннадий Фёдорович, поднимая капюшон.

Ни я, ни Игорь не бывали. С берега видели.

– Вот то-то и оно… Это вам, мальчики, не сельмаг.

– Кстати, Геннадий Фёдорович, а почему все жители посёлков так и продолжают употреблять слово «сельмаг»? – поинтересовался Потупчик. – Как в допотопные времена, посконь какая-то… Маркет! Или хотя бы магазин.

– Почему сельмаг, а не супермаркет? – Дед на секунду задумался. Скорость была невелика, обиженный «Эндуро» не ревел, как ему хотелось, а спокойненько делал своё дело, можно было разговаривать без крика. – Ностальгия, скорее всего… Я не знаю, как сейчас обстоит дело на других реках, на той же Волге, например, но в былые времена сельмаг был, возможно, даже покруче, чем большой красноярский супермаркет! В молодости мне казалось, что в сельмаге можно купить всё, что имелось в СССР. Начиная от хлеба, соли, спичек и гвоздей до телевизоров и лодочных моторов. Это сейчас торгаши обленились и рисковать не хотят. А раньше был госплан!

– Зато сейчас встречаются компьютеры и оргтехника! – парировал Потупчик.

– Да на хрена мне нужна твоя оргтехника? Услада для бездельников, бесовское изобретение. Как дитё, ей-богу… Ты масло моторное вози! Жизненное давай, насущное! В советское время сельмаги решали почти все проблемы береговых поселений. Например, мне надо шифер на крышу или кирпич для печи. В конкретном сельмаге – не факт, что имеется, и тут на помощь вступало сельпо – сельское потребительское общество, в состав которого и входит сельмаг как подразделение. Порядок действий был очень простым: я заглядывал в родной сельмаг, здравствуйте, говорю, тётя Зина, мне бы вот оцинковки надо тридцать листов и два мешка портланд-цементу. Хорошо, говорит Зина, заказ принят, ставь подпись. И объявись, Геннадий, через декаду. После чего она связывалась по телефону с ближайшей базой Роспотребсоюза, там вносили заявку в сводный заказ – нужен такой-то товар… Те комплектовали по всем посёлкам и доставляли – своими судами, или озадачивали попутный пароход, государство поддерживало! И никакой предоплаты! Вот люди и вспоминают старые времена… Между прочим, там и патроны всегда можно было купить, а до определённого времени даже ружьё гладкоствольное или мелкашку на соболя. Это уже позже напринимали ужесточающих законов.

– Да ведь плавмагазины по такой схеме и работают!

– Верно, Алексей. Потому и ценны.

– Что, и патроны возят? – возбудился Потупчик.

Дед замялся.

– Ну, иногда можно было добыть, скрывать не стану. Лицензии на продажу огнестрела у них нет, а вот как частное лицо, капитан продать мог. Свои.

– Лёха, газу! – Парень заорал так, что я невольно сдвинул сектор вперёд. «Прогресс» вздрогнул и пошёл бодрее.

«Так держать, шкипер!» – обрадовался «Эндуро».

К песчаному острову, возле которого я в первый раз закидывал сети, «Прогресс» и брошенное судно подошли практически одновременно.

– Может, просто якорь выбросить? – неуверенно предложил Игорь, от волнения подпрыгивая на задней банке.

– Ты язык свой выброси! – посоветовал дед. – Нашёл словечко…

– А действительно, Фёдорович, как насчёт якоря? – подключился я. – По-моему, вполне разумный вариант.

– Русло реки тысячелетиями уходит на восток, постоянно вгрызаясь в Средне-Сибирское плоскогорье. Дно Енисея по большей части каменистое, далеко не всегда якорь вцепится в грунт… Поэтому и рыбы у нас не особенно много, мало корма на дне. Зря, что ли, я тебя тогда к этому островку-осерёдцу погнал? Здесь отмель, корма больше, вот рыбка и водится.

– Удивительные вещи говорите, Геннадий Фёдорович! Впервые слышу, что на Енисее мало рыбы, – поразился я. – В низовьях её полно, сам ловил.