Античная литература

Общий эсхиловский монументально-патетический стиль дан здесь не статически, но в своем становлении от живописания древнего ужаса в таких же аффективных образах к изображению торжества светлых и чисто человеческих начал красоты и всеобщего благоденствия. Как мы знаем, неугомонный гнев и слепая злоба Эриний смягчаются благостным, кротким и человеколюбивым нравом Афины Паллады. Вместо древней, дико злобствующей и пагубной для всего живого деятельности Эриний теперь открываются перспективы их ласкового и милостивого отношения к людям и ко всему живому с покровительством счастливому деторождению, богатым урожаям. Всяческое благополучие приносят они тому, кто глубоко чтит Эриний и обращается к ним в тяжелую минуту за помощью («Евминиды», 892-915).

Монументально-патетический стиль исступления ужаса сменяется здесь монументально-патетическим стилем восторженной и светлой радости, всеобщего умиротворения, счастья и благоденствия. Финал трилогии потрясает нас уже не мрачными безднами отчаяния, злобы и безысходной обреченности, а картинами радости и торжества, победы человека над всем неразумным и стихийным в природе и жизни. Поскольку такое превращение Эриний в Евменид увенчивает собой длинную и тяжкую цепь кровавых ужасов и преступлений оно является целью и смыслом данной трагедии; а будучи выражено в острейших и патетических образах, является, очевидно, его основной особенностью всей трилогии.

Клитемнестра — орудие демона родового проклятия и сама себя сознает таковой. Вместе с тем совершаемое ею убийство вызвано ее собственными, глубокими аффектами и основано на убеждении своей правоты: месть за убийство Агамемноном их дочери Ифигении, ревность к Кассандре, собственная связь с Эгисфом. Эсхил не пожалел красок для изображения ее злобы, мстительности, жестокости и бесчеловечности. Однако Клитемнестра вовсе не лишена сознания своей преступности и хочет уйти от всех дел, чтобы жить простой и скромной жизнью. Вся эта пестрая гамма переживаний Клитемнестры, женщины властной и волевой и в то же время остро сознающей тяжесть своей миссии в доме Агамемнона, создает глубокий, подлинный драматизм этого сильнейшего характера у Эсхила.

Кассандру тоже необходимо считать вполне драматическим характером. Она пророчица с огромной силой предвидения, но никем не признаваемая, подавляемая кошмарными видениями минувших и теперешних преступлений в доме Агамемнона, больная и всеми покинутая. Кассандра знает, что идет на казнь, хотя ее приглашают на пир. Такая героиня потрясает своим острым драматизмом и трагической обреченностью. Наконец, сильным драматическим характером является и Орест. Хотя ему помогают Аполлон и Афина Паллада, но, судя по тем неимоверным усилиям, которые ему приходится затрачивать для исполнения божественной воли, в нем нет ничего эпического. Он ведет борьбу, которая неизвестно чем окончится, он беспомощен на могиле своего отца и должен придумывать сложный план мести. Перед убийством матери он долго колеблется. От Эриний он едва-едва спасается. А на суде исход его дела тоже никому не известен. Этот сложный комплекс разнородных и противоречивых волевых тенденций у Ореста в таком же сложном окружении делает его характер лишенным всякой однокрасочности схемы и вполне драматическим.

6. «Скованный Прометей».

О времени написания и постановки «Прометея» ничего не известно. Возможно, что трагедия тоже входила в трилогию, так как имеются отрывки из «Освобожденного Прометея» и «Прометея — носителя огня». Доказать, однако, с полной очевидностью существование трилогии о Прометее и тем более судить о последовательности трагедий с именем Прометея невозможно. Но дошедший до нас «Скованный Прометей» был той единственной трагедией о Прометее, дошедшей до нового и новейшего времени, образы которой навсегда остались в памяти культурного человечества.

а) Сюжет.