Античная литература

Некоторые исследователи уверены, что Аристотель имеет в виду не воздействие на зрителей, а структуру трагедии: страх и сострадание он считает структурными элементами трагедии [14, 438—440; 32, 189—206] как и страдание, ошибку, узнавание. Очищение испытывают не зрители (или не только зрители), но и герои трагедии, а также все драматическое целое.

Поразмышляв о трагедии, Аристотель обсуждает языковые вопросы (1456b—1459a) и эпос (1459a—1460b). Опять выставляется требование единого действия, указываются различия между трагедией и эпосом, а также отношение поэтической фантазии к действительности. Затем Аристотель говорит о литературной критике и опять сравнивает трагедию с эпосом.

Аристотель не был абсолютным пионером в области литературной теории: мы уже упоминали, что до него этими вопросами интересовались софисты, некоторые элементы обсуждал Платон, но великий Стагирит обобщил и расширил мысли предтеч, исследовал греческую литературу и сделал свои выводы. Несмотря на наличие неясных мест, несмотря на то, что «Поэтика» «обросла» множеством различных объяснений, главнейшие постулаты этого трактата остаются актуальными.

ЛИТЕРАТУРА

1. Aly W. Volksmarchen, Sagen und Novelle bei Herodot und seinen Zeitgenossen. Gottingen, 1921.

2. Aristotle. Poetics. Introduction, Commentary and Appendices by D. W. Lucas. Oxford, 1968.

3. Beck I. Die Ringskomposition bei Herodot und ihre Bedeutung fur die Beweistechnik. Hindelsheim — New York, 1971.

4. Bernays J. Zwei Abhandlungen uber die Aristotelische Theorie des Drama. New York, 1970.

5. Bigalke J. Der Einfluss der Rhetorik auf Xenophon. Postberg, 1933.

6. Brunius T. Inspiration and Katharsis. Uppsala, 1966.

7. Butcher S. H. Aristotle’s Theory of Poetry. New York, 1951.

8. Carlier P. Demosthene. Mesnil sur l’Estree, 1990.

9. Christ W. De arte poetica. Lipsiae, 1913.

10. Cobet J. Herodots Exkurse und die Einheit seines Werkes. Wiesbaden, 1971.

11. Croissant J. Aristote et les mystere. Liege-Paris, 1932.

12. Demosthenes. Wege zur Forschung. Darmstadt, 1967.

13. Denniston J. Greek prose. Oxford, 1952.

14. Else G. F. Aristotle’s Poetics. The Argument. Leiden, 1957.

15. Friedlander P. Platon. Eidos. Paideia. Dialogos. Leipzig, 1928.

16. Herodot. Wege zur Forschung. Darmstadt, 1965

17. Jaeger W. Paideia. Berlin, 1959. I—III.

18. Jaeger W. Die platonische Philosophie als Paideia. — Humanistische Reden und Vortrage. Berlin, 1960.

19. Koller H. Die Mimesis in der Antike. Bern, 1954.

20. Lessing T. E. Hamburgische Dramaturgie. Werke, Berlin und Weimar, 1965, IV.

21. Myres J. Herodotus, the Father of History. Oxford, 1953.

22. Norden E. Die antike Kunstproza. Leipzig-Berlin, 1923, I.

23. Pohlenz M. Herodot der erste Geschichtsschreiber des Abendlandes. Leipzig-Berlin, 1937.

24. Reinhardt K. Platonas Mythen. Bonn, 1927.

25. Schadewaldt W. Die Anfange des Geschtsschreibung bei den Griechen. Frankfurt am Mein, 1990.

26. Stenzel J. Plato der Erzieher. Leipzig, 1928.

27. Thesleff H. Studies in the Styles of Plato. Helsinki, 1967.

28. Wood H. The Histories of Herodotus: formal structure. The Hague, 1972.

29. Гаспаров М. Л. Неполнота и симметрия в «Истории» Геродота. — Вестник древней истории. 1989, N 2, с. 117—122 или: М. Л. Гаспаров. О поэтах. М., 1997, с. 483 — 489.

30. Доватур А. Повествовательный и научный стиль Геродота. Л., 1957.

31. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969.

32. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. М., 1975.

33. Лурье С. Геродот. М.—Л., 1947.

34. Платон и его эпоха. М., 1979.

35. Радциг С. И. Демосфен — оратор и политический деятель. — Демосфен. Речи. М., 405—484.

36. Фролов Э. Д. Ксенофонт и его «Киропедия». — Ксенофонт. Киропедия. М., 1976, 243—267.

Эллинистическая литература

Черты эпохи эллинизма

Уставшая от бесконечных междоусобных войн, Греция была не в состоянии противостоять мощи своей северной соседки Македонии. В 338 г. до н. э. греки проиграли битву при Херонее македонскому царю Филиппу. Через два года Филипп был убит неизвестно кем, и наследником престола стал его двадцатилетний сын Александр, надеявшийся приручить греков. Метафорой его усилий и надежд является легенда о встрече Александра и Диогена в Коринфе. Когда весь город радовался по поводу прибытия Александра, Диоген, пренебрегший материальными ценностями и своим примером призывавший довольствоваться малым (живя в бочке, почти все прочие вещи он считал ненужными), не обращал на это никакого внимания. Александр решил сам посетить философа. Когда Александр увидел растянувшегося на песке, опершись на локоть, Диогена, который не встал при приближении царя, то не придумал ничего другого, как спросить, чего бы тот хотел. Царь, скорее всего, надеялся, что Диоген станет его приближенным, но тот попросил не загораживать ему солнца (Diog. Laert. VI 2, 38; Plut. Alex. 14).