Античная литература

Люди нового мира не чувствовали себя в безопасности. Мы уже упоминали, что после смерти Александра Македонского почти полвека города и страны бывшей его империи переходили из рук в руки. Когда монархи поделили мир, люди не чувствовали себя хозяевами судьбы, потому что государством правил живший далеко царь со своими помощниками. Огромное эллинистическое государство — это не маленький, уютный полис, где всегда можно опереться на плечо согражданина и надеяться быть под покровительством богов своего города. Это было огромное пространство, на котором олимпийские боги выглядели недостижимо высокими. Казалось, что в мире не осталось ни постоянства, ни твердости. Люди начали почитать новую капризную и непостоянную богиню случая Тиху. Сто лет назад об этой богине в одной трагедии упомянул прозорливый Еврипид: «Ты, случай — бог; нас мириады здесь / И каждого, и каждый миг ты можешь / И мукою донять и наградить» (Ion. 1512—1514)5. Правитель Афин философ Деметрий Фалерский написал трактат «О случайности», в котором доказывает всемогущество Тихи. Он говорит, что, если кто-нибудь пятьдесят лет назад предсказал бы будущее персов и македонцев, никто бы не поверил предсказателю. Кто мог подумать, что через полстолетия не останется больше имени персов, владевших почти всем миром и что поднимутся никому не известные македонцы. Ничего нельзя предвидеть заранее, никто не может быть уверен в будущем, потому что все меняется.

Новые взгляды и мысли эллинистическая литература выражала в новых формах: появились новые жанры и виды литературы.

Новая комедия и Менандр

Комедия Аристофана называется также «древней» комедией. После нее идет «средняя» комедия, о которой мало что можно сказать, так как мы не имеем ни одного более или менее объемного ее фрагмента, не говоря уже о цельном произведении. Сохранились только имена авторов, названия пьес и краткие фрагменты. С 322 г. до н. э. начинаются времена так называемой «новой» комедии. Эта комедия обращает внимание на отношения людей между собой, их быт и особенности характера. Здесь нет присущей Аристофану сатирической публицистики, социальных идей и общественных интересов. Критиковать влиятельные лица, их действия и поступки стало опасным: за высмеивание какого-нибудь должностного лица или самого царя комедиограф мог быть наказан. После отказа от социальных и полтических тем почти уже не нужен был хор, и из комедии исчезли парод и парабаза. Теперь хор только танцует и поет какие-нибудь песни (драматург даже не пишет к ним тексты) во время перерывов между действиями пьесы, которых обычно пять. «Новая» комедия углубляется во внутренний мир своих героев, побуждает отказаться от пороков, ищет хорошие черты в каждом человеке.

Для этого не нужны парадоксальные ситуации, фантастические сюжеты и персонажи, которых так изобретательно создавал Аристофан. Герои одеты в такие же одежды, как и зрители, ситуции их отношений бытовые и будничные. Меньше становится балаганных трюков, двусмысленностей и непристойностей, так как реликты обрядового поношения уже забыты, и театр в эллинистическое время начинает отделяться от сакральной сферы. Спектакли теперь ставятся, чтобы отметить военную победу или какое-либо другое выдающееся событие. В «новой» комедии представлены 44 маски. 9 масок изображало стариков, 11 — юношей, 7 — рабов, 17 — женщин. Старик мог быть жадным, щедрым, суровым, снисходительным и т. п., юноша — белокожий баловень или загоревший работяга, чернокудрый воин и т. д. В одной комедии принимали участие около 10 масок.

Известны десятки имен авторов новоаттической комедии, было множество пьес, но сохранились лишь их фрагменты, из которых невозможно составить представление ни о сюжетах произведений, ни об их героях. Лучше всего сохранилось творчество афинянина Менандра (343—291 гг. до н. э.). В конце XIX столетия и в XX веке при исследовании папирусов, раскопках древних городов, изучении мумий было найдено много отрывков из его комедий. Однако главное открытие произошло в 1956 году, когда один швейцарский коллекционер купил в Александрии тетрадь, датируемую III в. н. э., в которой когда-то было три комедии Менандра. За семнадцать столетий изорвались начало и конец рукописи, полностью сохранилась только комедия «Брюзга» (или «Угрюмец»), находившаяся в середине.

Менандр всю жизнь провел в Афинах, в которых также дули неспокойные ветры эпохи эллинизма. Положение Греции было несколько иным, нежели других эллинистических государств. Конечно, она зависела от Македонии, но внешне продолжали действовать демократические учреждения: заседали городские советы, происходили народные собрания. Указы и распоряжения Александра или какого-либо другого царя становились обязательными не сразу, а после их объявления в качестве решений своих собственных органов власти. Конечно, это была только видимость демократии, однако разрушить политический строй и создать такое греческое государство, как на Востоке, ни Александру, ни другим правителям Македонии не удалось [39, 103—248].