Античность как геном европейской и российской культуры

Сенека, описывая обычаи спартанцев, обращает внимание на принципиальное различие в присуждении победы в борьбе, кулачном бою и панкратионе. В отличие от правила трех бросков, поединок в кулачном бою и панкратионе продолжался до сдачи одного из атлетов. По словам Сенеки, добровольное признание поражения было причиной того, что спартанцы запрещали своим юношам участвовать в состязаниях по кулачном бою и панкратиону, чтобы вожможная привычка сдаваться не подорвала моральные устои Спартанского государства и не сказалась на его международном авторитете. К числу запрещенных приемов относились удары и укусы противника. В 80-е годы XX века в Олимпии был найден декрет конца VI в. до н. э., запрещающий борцам выполнять болевые рычаги пальцев рук (terminus technicus: στρεβλοΰν – «крутить, выворачивать»). Судьям при этом разрешалось бить нарушителей прутом. Но с V в. до н. э. декрет не исполнялся. По сообщению Павсания (VI, 4, 3), двукратный чемпион Олимпийских игр первой половины V в. до н. э. сицилийский борец Леонтиск «прославился» тем, что выламывал пальцы своим противникам, таким образом, вынуждая их сдаваться.

В борьбе применялись и другие виды болевых рычагов. В комедии Аристофана «Всадники» (263) встречается выражение άποστρέψας τον ώμον («загибать назад плечо»), которое схолиаст считает метафорой, взятой из борьбы: «Аристофан, упомянув используемые в борьбе приемы, указал на насильственные действия героя, совершенные им против людей»[164]. Техника борьбы состояла из разнообразных по структуре движения приемов, которые имели в древнегреческом языке и общее наименование πάλαισμα («борьба, хитрость, уловка») или σχήμα («наружный вид, образ, форма»). В латинском языке выполняемые борцами технические действия обозначались существительным numerus («число, последовательность»).

Античные атлеты вели борьбу не только стоя, но и в партере, которой уделялось особое внимание во время тренировок. В ряде мест античной литературы она непосредственно связана с процессом обучения. Борьба в партере ассоциировалась не только с борьбой как таковой, но и с любовно-эротической сферой (как гетеро-, так и гомосексуальной). Подобная двусмысленность привела со временем к возникновению таких новообразований, как clinopale и έπικλινοπάλη («постельная борьба»), которые были построены на игре слов πάλη («борьба»), κλίνη («ложе, постель») и κλίνειν («склонять, наклонять»). Борьба в партере или ее имитация с партнером была своего рода терапевтическим упражнением, которое часто рекомендовали своим пациентам античные врачи. В данном случае немалое значение имел не только характер технических действий, выполняемых в этом единоборстве, но и представление о целительных свойствах пыли (κόνις) и глины (πηλός), которыми была покрыта площадка для занятий.

Неотъемлемой частью античной борьбы были захваты. Эти технические действия обозначались в древнегреческом языке существительными λαβή («захват, рукоятка, место, за которое можно ухватиться»), αμμα («узел»), глаголом περιτιθέναι («помещать вокруг, обхватывать»), а также словами πλέκειν («плести»), συμπλέκειν («сплетать, связывать, pass, схватываться, вступать в рукопашный бой»), περιττλέκειν («оплетать, обвивать, обхватывать»), διαπλέκειν («переплетать»), έμττλέκειν («вплетать»), συμπλοκή («сплетение»), περιπλοκή («обхват»), προσπλοκή («обхват, прихватывание»), άμφίπλεκτος («со всех сторон сплетающийся, переплетающийся»).

Из всех разновидностей захватов в античной литературе чаще других упоминаются захваты за туловище. Для их обозначения в греческом языке использовались следующие слова и выражения: μέσον λαμβάνειν («брать за середину»), μεσολαβεΐν («захватывать за середину»), μέσον εχειν («держать посередине») и διαλαμβάνειν («брать посередине, обхватывать, перехватывать»). Захват за туловище ставил спортсмена в крайне неблагоприятное положение, и потому умение избежать подобной ситуации ценилось очень высоко. В надписях на памятниках победителям данное их достижение отмечалось эпитетом άμεσολάβητος («не схваченный за середину»). Ряд терминов борьбы, обозначающих захват за туловище, стал метафорами древнегреческой литературы чаще всего подобные переносы встречаются в комедиях Аристофана. Образ схваченного за туловище борца мог составлять часть сложной метафоры, которая, к примеру, появляется в стихах 36-37 IV Немейской оды Пиндара. Соперники поэта уподобляются морю, которое, словно атлет, захватило его за туловище: «Хотя соленая глубина моря удерживает тебя за туловище, тем не менее сопротивляйся коварным замыслам»[165].