Читаем Античные гимны полностью

Античные гимны

Гомер , Каллимах , Клеанф , Прокл , Синезий Киренский

Дух мой, когда же сберешься воспеть ты Делосскую землю[281],Пестунью Фебову? Так, и другие Киклады приличноСлавить; они между всех островов, омываемых морем,Святы особо; но первого дара от Музы достоин5 Делос — затем что Феба, над песнями властного, первымОн омыл, пеленами повил и как бога восславил.Как на певца, что не хочет Пимплею[282] воспеть, негодуютМузы, так гневен и Феб на того, кто Делос забудет.Делосу ныне хвалу приношу; да возлюбит владыка10 Кинфий меня, усмотрев, что его я пестунью славлю!Пусть бесплодна эта земля, ветрами продута,Морем бичуема бурным, не коням приют, а гагаркам,Что среди понта лежит неподвижно; окрест же пучинаПенообильную влагу волны Икарийской подъемлет;15 То-то одни рыбари на ней обитают морские!Все же никто не отнимет у ней особливую почесть:Если вокруг Океана, вокруг титаниды Тефисы[283]Сходятся все острова, всегда она шествует первой — А уж за нею вослед идет и Кирн финикийский,20 И абантская с ним Макрина, Эллопа жилище[284],И Сардиния, сладостный край, и остров, которыйПервым Киприду приял из волн и ею блюдется.Каждый из них охраняем оградою стен крепкозданных;Делос же Фебом храним — найдется ль ограда надежней?25 Ибо от вихрей Борея стримонского[285] рушатся наземьБашни и стены порой; но бог — он вовеки незыблем.Милый Делос, так вот кто тебя, хранящий, обходит!Так; но если в избытке тебе воспеваются песни,Чем изумлю я тебя? Что по сердцу будет услышать?30 Или о том, как некогда бог многомощный, ударивГоры трезубым копьем, что ему сковали тельхины[286],Дал через то островам начало, а после низринулИх с устоев привычных и ввергнул в морскую пучину?Да, в глубине, чтоб они и думать забыли о суше,35 Дал он им корни — им всем; но ты принужденья не знала,Вольно блуждая по лику зыбей; и старое имяБыло тогда у тебя — «Астерия»[287], ибо в пучинуПала звездой ты с небес, убегая от Зевсова ложа.Так; покуда златая Лето у тебя не гостила,40 Было Астерия имя тебе, а вовсе не Делос.Часто зрели тебя мореходы, от града Трезена[288]Путь направлявшие свой к Эфире[289], когда ты являлаВ волнах Саронских[290] себя; но уже при своем возвращеньеБольше тебя не встречали, меж тем как ты проплывала45 Возле узких протоков Еврипа, грохочущих шумно,Чтобы в этот же день, презрев Халкидские зыби[291],К мысу Афинской земли, к высокому Сунию выйти,Или к Хиосу[292], иль также к сосцам орошенного влагойОстрова, к славной Парфении[293] (Самос еще не родился),50 К царству Анкея[294], где ждали тебя микалийские нимфы.Но когда для рожденья дала ты Фебова место,Новое имя в награду тебе нарекли мореходы,Ибо уже ты не бродишь по смутным путям, но в пучинеБурных Эгеевых вод пустила глубокие корни.55 Не убоялася ты и грозившей Геры. БогиняГневалась страшно на жен, что чад зачинали от Зевса,Пуще всего — на Лето: суждено той было единойСына родить, что будет отцу любезней Ареса[295].На дозорных она высотах пребывала в эфире,60 Так ярясь, что и молвить нельзя, и Лето заграждая,Мукой язвимой, стези; меж тем к земле крепкозданнойДвух приставила стражей она. Озирая прилежноВесь материк, на вершине воссел фракийского ТемаБуйный Apec, облеченный в доспех; к дороге готовы,65 Кони ждали его в седьмидомном Бореевом гроте.А крутосклонные все острова поручены былиДщери Фавмантовой рвенью на выси взлетевшей Миманта[296].Оба они дожидались, к какому граду направитПуть свой Лето, и, грозя, ее принять возбраняли.70 В страхе бежала Аркадия вся[297], бежала святаяАвги гора, Парфении, и вспять Феней обратился[298],Вся бежала Пелопа земля[299], что простерлась до Истма,Кроме Аргоса лишь с Эгиалом[300]; туда не ступалиНоги Лето, затем что над Инахом[301] Гера владычит.75 Тем же страхом гонима, бежала Аония[302]; следомДирка со Строфией купно спешили[303]; на них опиралсяЧернокремнистый отец Йемен[304]; и медлительным ходомТек, отставая от них, Асоп[305], что перуном расслаблен.Мелия, нимфа тех мест, плясунья, думать забыла[306]80 О хороводах, и бледность покрыла робкой ланиты,Ибо страшилась она за дуб соприродный, увидев,Как сотряслась Геликонова грива. О Музы, откройте,Правда ль, что с деревом вместе на свет рождаются нимфы?Нимфы ликуют, когда от дождей кудрявится древо;85 Нимфы тоскуют, когда опадают листья у древа...Гневом вспыхнул меж тем во чреве еще материнскомЦарь Аполлон и Фивам прорек ужасное слово:«Фивы, к чему искушать вы свою хотите судьбину?Не принуждайте меня, о злосчастные! — ныне пророчить,90 Нет ведь еще и в Пифо[307] у меня треножных седалищ,Змей великий еще не сражен; пресмыкаясь, ползет он,Страшной украшен брадой, свой путь зачиная от Плейста[308],В девять обвивши колец Парнаса снежные выси...Все же слово скажу, верней, чем вещанье от лавра[309]:95 Что ж, бегите скорей! Нагоню я вас, омываяСтрелы в крови; потомство жены преступноречивой[310]Пестовать будете вы — но меня ни вам не лелеять,Ни Киферону[311] вовек; я, чистый, вверюсь лишь чистым!»Так он сказал; и снова Лето в блужданья пустилась100 Но когда отвергли приход сей гостьи все градыКрая Ахейского, как и Гелика, град Посейдонов[312],И Ойкиада, приют Дексамена, сельская Бура[313], — Путь обратила она к Фессалии. Кинулись в бегствоИ Анавр и Ларисса, а с ними Хироновы горы[314].105 И Пенея поток, по Темпейскому долу бегущий[315].Все же в груди у тебя, о Гера! жестокое сердцеНе умягчалось нисколь, когда Лето воздымалаОбе в моленье руки, понапрасну речи вещая:«О фессалийские нимфы, о дщери потока! Просите110 Все вы, касаясь брады родительской, да успокоитВолны отец, чтобы Зевсовых чад в водах я родила.Фтийский Пеней[316], для чего, отец, ты с ветрами споришь?Не на ристалище мы, и нет коня под тобою.Молви: всегда ль у тебя так ноги легки? Или только115 Из-за меня убыстрились они? Как будто крыламиНекто тебя наделил! Не внемлет! О мое бремя,Где сложу я тебя? Нет в теле крепости больше!Или помедли хоть ты, Пелион[317]! Помедли, ФилирыБрачный чертог! Ведь нередко на высях твоих и на склонах,120 Яростных чад породив, от мук разрешаются львицы».Слезы лия, такою Пеней ответствовал речью:«Власть велика у богини Неволи, Лето! Не отвергнулЯ бы тебя, госпожа; и другие жены, родивши,Знаю, в водах моих омывались. Но страшно грозит мне125 Гера! Ты только взгляни, какой боец на дозорныхНыне высотах воссел; без труда он вконец изничтожитСтруи мои! На что ж я решусь? Пенея погибельДаст ли радость тебе? Так пусть свершится судьбина!Ради тебя я постражду, Лето, хотя бы пришлось мне130 Вовсе иссякнуть, вконец умалиться, навеки погибнутьИ перед реками всеми лишиться славы и чести!Так, я готов; что нужно еще? Зови Илифию!»Молвил, и мощный сдержал он поток; но Apec, воспылавши.Выси Пангея[318] решил до корней из почвы изринуть,135 В воздух поднять, на реку повергнуть и струи засыпать.Загрохотал он с высот и в щит ударил ужаснымЖалом копья — и бранные звоны окрест огласилиОссу крутую и дол Краннона[319], отдавшися эхомВ ветреных Пинда вершинах[320]; Фессалия в страхе великом140 Вся подскочила; столь грозно звучал его щит меднозданный.Словно на Этне-горе, курящейся пламенем дымным,Ходит все ходуном, чуть только в недрах подземныхСтронется с места гигант Бриарей и плечами подвижет[321],Между тем как в Гефестовой кузне сосуды, и горны,145 И треноги, и чаши, в огне сотворенные, купноДруг на друга валясь, гудят и звенят несказанно, — Столь же разительный гул от щита округленного несся.Все же Пеней не стал убегать, но с прежней отвагойЖдал поначалу врага, сдержав проворные воды,150 Слов покуда таких Лето не вещала: «СпасайсяВо благовременье, отче! Спасайся, да зла не претерпишьТы за ласку твою, которой вовек не забуду!»Молвила так — и направила путь, устав от скитаний,К мореобъятым она островам; но ее отвергали155 Как Эхинады, отрадный приют дающие судну[322],Так и Коркира, что любит гостей и встречает отменно[323], — Ибо всем им с высот Миманта грозила Ирида,Яростью в дрожь приводя; они же, окрику внявши,Все разбегались по морю, едва Лето подходила.160 После к древнему Косу, к Меропову острову[324] бег свойУстремила она, к священной земле Халкиопы[325],Но удержало ее сыновнее слово: «Не должно,Матерь, рожать меня здесь! Пусть мил сей остров и славен,Пусть изобильем гордится пред всеми он островами;165 Но приговором судеб ему бог иной обетован[326] — Дивных Спасителей сын, под чью покорятся державу,Доброю волей своею приемля власть Македонца,И сухопутные земли, и те, что покоятся в море,Вплоть до крайних пределов, отколе свой бег начинают170 Кони проворные Солнца; а нрав он наследует отчий.С ним-то и мне предстоит разделить со временем подвиг,Войны совместно ведя. Ведь некогда против ЭлладыЗлые кинжалы подымет и кельтского кликнет Ареса[327]Племя новых титанов[328], от самого края заката175 В том же пришедши числе, в каком виются снежинкиВ вихре или светила идут по небесному кругу[329].... И в Крисейских долинах[330], и в узком Гефестовом логеБудут теснимы они отовсюду, взирая, как дымыК небу с соседних восходят полей; но не то еще узрят!180 В самом храме моем проблеснут оружьем фалангиБогопротивных врагов, засверкают мечи и доспехиДерзко, и с ними щиты ненавистные; после же станутМетить собою они повсюду проклятые тропыДикого рода галатов, от коих немалая доля185 Мне останется — часть же иная сгинет у Нила,Став добычей царя, подъявшего труд ратоборный.Феба вещанье прими, Птолемей, имущий родиться!Так; со временем ты похвалишь провидца, что нынеВ чреве глаголет родном! А ты мужайся, о матерь:190 Видишь, в волнах морских невеликий остров приметен,Что плывет над зыбями, в земле же корней не имеет,Словно побег асфодели, гоним повсюду теченьем,Будь то к Евру иль Ноту, куда ни стремится пучина.195 Вот к нему и ступай — и нам прибежище будет!»Так он вещал; между тем острова разбегались по морю,Но приближалася ты, Астерия, милая песне,Вспять от Евбеи спеша повидать Киклады скорее:Водоросль из Герэста[331] еще на тебе повисала.200 Все поняв, сдержала ты бег и стала недвижно,И провещала Гере самой дерзновенное слово,В тяжких томлениях видя богиню перед собою:«Гера, что хочешь со мною твори, но я преступилаНыне запрет. Ко мне, о Лето! Ко мне! Поспеши же!»205 Кончила ты; она же, предел узревши блужданьям,Села подле Иноповых струй, что из недр подземельныхБрызжут всего полноводней тогда, когда разольетсяНил, от высот Эфиопских гоня изобильную влагу.Пояс расторгла она, а плечи свои прислонила210 К древу пальмы, вконец ослабев от натиска жгучихБолей, и хладный пот по коже ее заструился.Громко стенала она: «Что матерь терзаешь, о сын мой?Чадо, вот ведь и остров тебе нашелся плавучий.Сын мой, рождайся скорей! И кроток выйди из чрева».215 Но и ты оставалась недолго неизвещенной,Ярая Зевса супруга; к тебе внеслась, запыхавшись,Вестница[332] и начала, к словам боязнь примешавши:«Гера, моя госпожа, средь богинь высочайшая саном!Я, как и все, под рукой твоей; ты по праву владычишь,220 На олимпийском престоле воссев; иной не страшимсяЖенской руки. Но узнай, госпожа, в чем гнева причина:Ныне пояс Лето на земле островной развязала!Все острова отвергали ее, устрашенные мною:225 Только Астерия смела ее по имени кликать,Только Астерия, моря отребье; ты наглую знаешь.Ах, заступись, помоги, владычица мощная, вернымСлугам, которые ради тебя всю землю обходят!»Кончив, припала к подножью она, Артемидиной псицеВидом подобясь своим, средь охоты на миг прикорнувшей230 Подле ног госпожи, но вострящей во сне свои ушиИ готовой по кличу богини с места сорваться;Так-то у трона златого сидела дочерь Фавманта[333].Неукоснительно рабье свое она ведает место;Даже когда забвение Сон крылом ей навеет,235 Голову чуть опустив на грудь, притулясь незаметноК ножке высокого трона, она вкушает дремоту,И ни сандалий притом, ни пояса с тела не снимет — Ибо ведь в каждый миг с поручением спешным царицаМожет ее отослать! Но Гера промолвила мрачно:240 «Так-то, срамницы Зевеса, любитесь без чести, без славыЧад являйте на свет — не там, где и низким рабынямКорчиться в родах дано, но где одни лишь тюлениМалых детенышей мечут, на бреге пустом и безлюдном.Все же не гневаюсь я на Астерию за прегрешенье245 Дерзкое и не намерена впредь ей кары готовить,Хоть заслужила она, Лето приютив беззаконно!Все же ее особливо я чту; ведь она не сквернилаЛожа вовек моего, но в пучину сокрылась от Зевса».Слово она изрекла; меж тем певцы Аполлона,250 Лебеди, кинув Пактол Меонийский[334], семь сотворилиПлавных кругов над Делосской землей, и славили звонкоДивные роды они той песнью, что всех сладкогласней.Вот потому и к лире своей приладил рожденныйСтолько же струн, сколько раз при рожденье лебеди спели[335].255 Песни восьмой не успели начать они, как из чреваОн явился, и грянули в лад делосские нимфы,Древней чада реки, Илифию зовя, и медяныйВ высях ответил эфир, зазвенев от зычного гласа.Даже и Гера не гневалась ныне, склоненная Зевсом.260 Стала златою окрест, Астерия, вся твоя почва,Стали златыми листы осенившей роды маслины,Стали златыми струи виющего русло Инопа[336].Ты же сама подняла с земли озлащенной младенца,265 К персям своим приложила и молвила слово такое:«Гея, несущая домы, имущая грады и храмы,Вы, о материки, и вы, острова! Поглядите,Земли мои каковы? Бесплодны, не правда ль? Но будетДелием именоваться по мне Аполлон, возлюбивши270 Так, что не будет иной земли, столь богом любимой.Ни Керхниду[337] свою Посидаон так не лелеет,Ни Килленскую гору — Гермес, ни Крит — Громовержец,Сколь возлелеет меня Аполлон, и блуждать я престану».Так промолвила ты, и к сосцам припал он любезным.275 Фебова пестунья, ты священнейшей меж островнымиЗемлями с той зовешься поры; на тебя не дерзаютНи Энио[338], ни Аид вступить, ни Аресовы кони.Но ежегодно тебе воздают десятину начатковГрады, и хоры свои посылают купно народы280 Все, что к восходу живут, иль к закату, или обительВ крае полдневном снискали себе, и те, что привыклиЖить за Бореем в песках, долговечнейший род человеков[339]Да, они-то и шлют солому тебе и колосьяВ освященных снопах; от них пеласги в Додоне285 Первыми дар принимают, из дальнего посланный края[340], — Слуги глаголющей меди, что спят на земле обнаженной;После отходят снопы к Священному Граду и к горнымВысям Малийской земли; оттоле же странствуют морем[341]К милому долу абантов, к Лелантию, — но от Евбеи[342]290 Уж недалече им плыть, затем что ты ждешь по соседству.Первыми эти удары от русых тебе аримаспов[343]Упис, и дева Локсо доставили, и Гекаерга,Дщери Борея, и отроков с ними толпа непорочных,Юности избранный цвет; но в отчизну они не вернулись,295 Лучший удел получив и стяжав вековечную славу.Даже доныне невесты на Делосе, клич ГименеяУхом трепетным вняв, несут в приношение девамКудри девичьи свои, меж тем как юноши, срезавПервой начатки брады, их жертвуют отрокам чистым.300 Ты фимиамом всегда, Астерия, дышишь, окрест жеСловно бы хоровод ведут острова круговидный.О, тебя-то вовеки без кликов, без плясок не узритГеспер кудрявый, взойдя, ты всегда оглашаема звоном.Юноши в лад припевают напеву ликийского старца[344],305 Тот напев, что от Ксанфа[345] принес Олен боговещий,Между тем как плясуньи стопами прах ударяют.В оное время венками разубран бывает и старый,Чтимый кумир, что древле Тесей поставил Киприде,Купно с отрочьим сонмом свой путь направляя от Крита;310 Ибо, спасши себя от ужасного рыка, от злогоПасифаина чада, от хитрой стези Лабиринта[346],Пляской они круговой под звоны кифары почтилиТвой алтарь, госпожа; а Тесей начальствовал хором[347].С той-то поры обычай велит посылать Кекропидам[348]315 К Фебу священный корабль, о Тесеевом плаванье помня.Много ты слышишь молитв, Астерия! Кто же проедетМимо тебя, стороною спеша с кораблем быстроходным,Из торговых людей? О нет, какие бы ветрыНи подгоняли корабль, и какая б нужда ни теснила,325 Спустят парус сперва моряки и не тронутся с места,Прежде чем вокруг алтаря не покружатся в пляскеПод ударами розог и ствол не укусят маслины,Руки держа за спиной. Измыслила ж эти обрядыМестная нимфа, забаву творя Аполлону-дитяти.330 Радуйся много, очаг островов, святыня морская,Радуйся ты, Аполлон, и с тобою сестра Аполлона!

Перейти на страницу: